— Барышня Сиракава, поди, и не знает, что молодой господин идёт за ней следом?

— Что? — растерялась Рурико. Оглянувшись, она увидела Такао. Он щурился, словно свет слепил ему глаза.

— Ай-ай, как дурно, молодой господин, — захихикал Томосити. — Хорошо, что это ваша сестра, другая бы рассердилась! Как это можно — красться за красивой девушкой?

Похоже, Томосити крепко выпил в усадьбе: маленькие глазки на его лице с мелкими чертами подозрительно покраснели. Похоже, он ожидал, что молодому хозяину понравится шутка. Однако Такао угрюмо прошёл мимо, ничего не ответив, и Томосити обескуражено ретировался.

— Противный он… правда? — пробормотала Рурико с брезгливым выражением на лице. — Дедушка от него в восторге, а я его просто терпеть не могу. Знаешь, он вечно пристаёт на кухне к служанкам.

И в этом Рурико отличалась от своей матери, которая всегда была на дружеской ноге с приказчиками и обслугой.

Такао ничего не ответил и зашагал вверх по холму рядом с Рурико.

Глава 2 ПОЛОГИЙ СКЛОН

На вершине холма Кагурадзака две гейши-ученицы, одетые в кимоно с длинными рукавами, играли в волан. За ними присматривала гейша постарше, стоявшая рядом. На ней было вечернее многоцветное кимоно, хотя вечер ещё не наступил. Она изящным жестом приподнимала полы верхнего кимоно, нарочито выставляя напоказ изысканный рисунок нижнего одеяния. Для гейши из небогатого квартала и кимоно и оби были на удивление отменного качества, а большая ракетка с изображением актёра Кабуки — Китиэмона в его лучшей роли, стоила, должно быть, по меньшей мере, иен двадцать на ежегодной ярмарке в Ягэнбори.

В Европе вот уже несколько лет бушевала война, акции судостроительных фирм и компаний, производящих военное снаряжение и боеприпасы, взлетели до небес. Прибыли росли, как на дрожжах, и вместе с ними множились кварталы красных фонарей. Рассказывали, что некий новоиспечённый богач подарил гейше из Осаки парадное кимоно с длинными рукавами, изукрашенное огромными бриллиантами… Если даже гейши второразрядных и третьеразрядных домов позволяют себе такие наряды, что говорить о гейшах престижных кварталов? Томо прошла мимо, бросив косой взгляд на красивый профиль и идеально уложенные волосы гейши-наставницы. Ей невольно вспомнились лица девушек из Синбаси. Двадцать лет назад Юкитомо занимал высокий пост в токийской полицейской управе и любил приглашать гейш на официальные банкеты — развлекать гостей. С некоторыми из них он водил дружбу долгие годы, так что частенько какая-нибудь девица наносила Томо официальный дневной визит, облачившись в скромное полосатое кимоно, непременно с подарком — миленькой безделушкой. Их всегда сопровождала хозяйка или старшая горничная заведения. Девушки были одеты очень скромно, в кимоно унылых расцветок, даже без намёка на красный цвет, и казались Томо женщинами в возрасте. Но теперь она понимала, что всем им было едва за двадцать.

В те времена Суга и Юми укладывали волосы в девичьи причёски, а теперь им перевалило за сорок. А Такао с Кадзуя, которых тогда и на свете-то не было, уже ходят в университет… Даже Наоити, сын Юми от Ивамото, пошёл учиться в коммерческий колледж Хитоцубаси. После неожиданной смерти мужа, скончавшегося от тифа, Юми обучилась искусству икэбана и даже стала преподавать, хотя и поздновато. Благодаря Томо и Юкитомо она сумела дать сыну образование. Сейчас Томо как раз направлялась к Юми, жившей в маленьком домике в глухом переулке на Кагурадзака. Собственно, Томо шла не к Юми, которая сейчас была на занятиях икэбаной, поскольку новогодние праздники кончились, а к молодой женщине Каё, в данное время обитавшей у Юми в крошечной комнатке на втором этаже.

Подойдя к неказистому, полуразвалившемуся дому, она раздвинула створки плохо подогнанной двери.