Но голова ее тяжелела. Доло действовало.

— Прости, высокочтимый,— выговорила она, с трудом ворочая тяжелеющим языком.— Я нуждаюсь в нескольких часах сна. Твое доло оказалось сильнее моей воли…

— Оно и неудивительно,— улыбнулся Афолле.— Спи, Рыжая Соня.

И Соня, едва добравшись до постели, погрузилась в глубокий, спокойный сон.

* * *

Пробудилась она на рассвете следующего дня совершенно отдохнувшей. Некоторое время она лежала неподвижно, прислушиваясь и приглядываясь. Наконец в полумраке комнаты что-то зашевелилось. Соня повернула голову и встретилась глазами с женщиной лет двадцати семи. Женщина была некрасива — очень смуглая, с крупным носом, большими черными глазами навыкате, с длинным, ярко накрашенным ртом, который выглядел как свежая рана. Она перебирала крупу, при каждом движении посверкивая перстнями и позвякивая тяжелыми медными браслетами.

— Прости, я разбудила тебя,— проговорила женщина. У нее оказался глухой, хрипловатый голос.

— Нет, я уже выспалась. Спасибо господину этого дома,— отозвалась Соня.

Женщина едва заметно усмехнулась, дернув одним уголком рта.

— Господин этого дома милостив,— сказала она с непонятной интонацией. Словно втайне хотела посмеяться над Афолле.— Мое имя Сулайм, я — старшая жена хозяина.

— Привет тебе,– вежливо произнесла Соня и села на коврах, потирая глаза.— Сейчас утро?

— Да. Я принесу тебе завтрак, госпожа.— Отставив сито, Сулайм встала. На ней было длинное платье, белое с оранжевыми полосами. Соня заметила, что перстни украшали также пальцы ног Сулайм.

Не сказав больше ни слова, старшая жена Афолле удалилась.

Соня позавтракала кашей и кислым молоком. Завтрак принесла ей девочка, которую Соня еще прежде приметила во дворе, когда только прибыла в дом Афолле. Девочка вообще не разговаривала с гостьей — поставила глиняную миску и кувшин у ее ног и убежала.

Время решающего разговора с Афолле приближалось. Соня чувствовала это так же явственно, как полуденную жару.

Афолле появился в полутемной комнате, где отдыхала Соня, так неожиданно, словно вырос из-под земляного пола.

— Хорошо ли ты отдохнула? — осведомился он.

— Благодарю тебя. Твои жены чрезвычайно любезны,— ответила Соня. Она вовсе не собиралась начинать серьезную беседу первой и задавать вопросы. Этого требовали как правила вежливости, так и осторожность.

Но и Афолле явно не спешил.

— В это время года стоит жара,— заметил он.— Самое жаркое время суток лучше пересидеть в доме.

— Хоть я и провела немалое время в теплых краях, но плохо переношу жару,— подхватила Соня.— Весьма разумный обычай — оставаться в прохладных домах, пока солнце лютует на улице.

Они помолчали. Неожиданно Афолле улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

— Любой человек с Запада не удержался бы уже и спросил: для чего этот Афолле пригласил его к себе? Уж не ловушка ли это?

— Мало выгоды в том, чтобы заманить меня в ловушку,– заметила Соня.

— Такая красивая женщина дорого стоила бы на невольничьем рынке,— засмеялся Афолле.

Соня не подхватила его шутки. Нахмурившись, она возразила:

— Слишком дорого — для своего нового владельца! Вольного орла долго в клетке не удержишь…

— Ты права,— тотчас согласился Афолле.— Разумеется, речь идет об одной услуге. Видишь ли, Соня, я не могу доверить эту тайну никому из мухабадцев. Мои односельчане слишком алчны, слишком трусливы, слишком трясутся над своими жалкими полосками земли, которые из года в год приносят все более скудный урожай.