– Ни души вокруг, – сказала она.

– Послушай, а что это за здание вон там? – спросила я, заинтересовавшись большим домом у подножия горы, верхушка которого представляла собой железный каркас. Даже в темноте оно выделялось среди окружающих домов.

– Это? Это новый отель, – повернувшись в ту сторону, сказала Цугуми.

– Такой большой. Его только что построили?

– Да. Отец закрывает нашу гостиницу, в том числе и из-за него. Дело не в том, что мне безразлично, что с ней случится, но для нас это вопрос жизни и смерти. Отец хочет начать новое дело, о котором давно мечтал. Но если идея с пансионом провалится, то наша семья из четырёх человек будет вынуждена покончить жизнь самоубийством в горах, и останутся там только наши белые косточки. Вот так всё печально.

– Всё будет хорошо. Я буду каждый год приезжать, и если когда-нибудь у меня будет свадьба, то она будет обязательно у вас.

– Вместо того чтобы строить дурацкие планы, ты бы лучше привезла с собой своих подруг-студенток. У нас здесь таких девочек и в помине нет.

– Но есть ведь Ёко.

– Это совсем не то. Нужны более шикарные. Я видела таких только по телевизору. Понаблюдав за ними, я бы хотела позлословить на их счёт, – буркнула Цугуми.

Это была мучительная сцена, так как, кроме поездок в больницы, она ни разу не выезжала из этого города.

Поднявшись и встав рядом с Цугуми, которая продолжала смотреть вниз, я предложила:

– Приезжай погостить к нам в Токио.

– Я не знаю, может быть. Я буду чувствовать себя, как эта девочка Хейди из Альп, которая стала другом хромого, – рассмеялась Цугуми.

– Сегодня мы что-то перешли на классическую литературу, – заметила я. В этот момент я обратила внимание на знакомую собаку, которая устало шла по дороге перед гостиницей, и воскликнула: – Посмотри туда, это Конносукэ!… Нет, её звать как-то по-другому. Помнишь ту собаку?

Цугуми наклонилась вперёд:

– Это Гонгоро.

Затем громко закричала, и голос в тишине ночи разнёсся далеко за пределы нашей гостиницы.

– Гонгоро!

Даже Пуч проснулся от этого крика и начал греметь своей железной цепью. Я была поражена поведением Цугуми, так как давно не видела её в таком возбуждённом состоянии. Поняла ли эта маленькая собачонка вложенные в этот окрик чувства?

Она внезапно остановилась, повернулась назад и стала вертеть головой, пытаясь определить, откуда её позвали. Шпиц выглядел очень растерянным, и я со смехом вновь окликнула его. В этот раз пес заметил нас и, подняв голову, стал тявкать. Похоже, что Гонгоро спрашивал по-собачьи: «Кто это там?»

В это время под фонарём, как в лучах прожектора, неожиданно появился он. По сравнению с прошлой встречей его лицо было более загорелым, а чёрная спортивная рубашка сливалась с темнотой ночи.

– А, это вы?

– Цугуми, нам повезло, что мы снова с ним встретились, – тихо сказала я.

– Это так, – ответила она и, наклонившись, громко спросила: – Тебя как зовут? У тебя есть имя?

– Меня зовут Кёити. А вас как?

– Меня – Цугуми. А это Мария. Послушай, а ты чей ребёнок?

– Мой дом пока ещё не в этом городе. Вон там. – И он показал в сторону гор.

– Вон тот вновь построенный отель станет моим домом.

– Что? Ты, оказывается, сын служанки? – усмехнулась Цугуми. Улыбка на её лице светилась настолько ярко, что видна была даже в темноте.

– Нет, я сын владельца. Моему отцу понравились эти места, и он решил тут поселиться.