– Он тебе больше не понадобится, – произнес Римо, схватив солдата за плечо, обтянутое синим шелком.

– Я отдал за свой мушкет месячную зарплату!

– Подумаешь, большое дело, – отозвался Римо и, выхватив оружие из покорных рук противника, всадил ствол в землю. Затем спустил курок, и ствол разорвало от мушки до затвора.

Солдат испуганно вскрикнул.

– Это всего лишь ружье, – заметил Римо.

– Это мое хобби! – возразил парень.

– Так, значит, ты примчался сюда из самой Луизианы, чтобы подраться с янки, и все потому, что у тебя такое дурацкое хобби? – уточнил Римо.

– Ничего подобного, – отозвался солдат. – Я не собирался воевать с янки.

– С кем же?

– Я приехал, чтобы сразиться с Шестой виргинской пехотной ротой.

– Но ведь они южане, разве нет?

– Южане, – подтвердил зуав.

– Значит, они на вашей стороне?

– Только не в этой священной войне!

– Значит, вы заодно с Севером?

– Еще чего! Мое сердце принадлежит Дикси.

– А мозги – Смитсоновскому институту! – рявкнул Римо. – Если ты не за северян, то за кого же?

Солдат горделиво выпрямился, обеими руками подхватывая падающую феску.

– Мною двигало желание оставить след в истории!

– Не понимаю.

– Это оттого, что ты пытаешься общаться с набитым дураком, – заявил Чиун, выходя из за спины Римо. – Эй ты, болван! Какое отношение имеет Франция к творимому вами беззаконию?

– Никакого, кроме того, что мы взяли за образец форму учебного франко алжирского полка, прошедшего всю Америку в начале шестидесятых годов прошлого века.

– Неужели? – удивился Римо.

– Так оно и было, – ответил зуав. – В начале Гражданской войны обе стороны носили мундиры французского покроя, и лишь на втором году сражений каждая из них ввела собственную униформу. Мы с товарищами предпочитаем форму зуавов. По крайней мере выделяемся из толпы.

– Это уж точно, – заметил Римо, окидывая причудливый костюм скептическим взором.

– А теперь объясни нам, что кроется за всем этим безумием, – потребовал кореец.

Солдат открыл было рот, и в тот же миг со стороны питерсбергского национального поля битвы послышались звуки мушкетной пальбы.

Ученик с учителем посмотрели на запад. Где то вдали клубился пороховой дым. Залп следовал за залпом, облачка поднимались в воздух, сливаясь друг с другом.

– Куда они стреляют? – спросил Римо.

– Вверх, – ответил Чиун.

Римо, сделав из ладоней козырек, задрал голову.

– Наверху ничего нет, только вертолеты прессы и армии, – сообщил он.

– Наверное, они стреляют по федералам, – предположил зуав.

– А может, по газетчикам, – добавил Римо. Определить, куда стреляют мушкеты, было невозможно. Облачка взмывали вверх, словно стайка обеспокоенных шумных птиц. Пальба не утихала.

– А что, если кто то пытается вызволить северян, попавших в плен? – проговорил Римо. – Давай сходим туда и посмотрим.

– А как быть с этими шутами? – спросил Чиун, указывая на испуганных зуавов, сгрудившихся в кучку.

– Ты поломал их ружья?

– Я поступил умнее – переломал шомполы, а без них им не зарядить их зловонные мушкетоны.

– Вот и хорошо. На ближайшее время они вышли из игры, – кивнул Римо. – Сидите тихо, мы скоро вернемся, – добавил он, оглядывая зуавов, понуро толпившихся вокруг.

Луизианцы промолчали.

Римо с Чиуном ступили на территорию парка.

– Дождитесь пресс конференции! – крикнул им вслед кто то из солдат.