Бежать! Бежать, пусть поодиночке, рискуя навсегда потерять друг друга, но… лучше так, чем очутиться в плену и испытывать унижения! Каринэ легла на землю, велела детям сделать то же самое и осторожно поползла, стараясь укрыться между камней, то и дело беспокойно оглядываясь на внуков, которые следовали за ней. Вскоре Каринэ, Аревик и Сурен очутились далеко от моста, от толпы, от арабов. Взяв детей за руки, женщина потащила их в кусты, а после выбралась на тропинку, ведущую в горы.

Каринэ шла быстро, почти задыхаясь, подгоняя внуков; вскоре они вскарабкались наверх и очутились на изумительно ровной изумрудно-зеленой поляне, по краю которой серебристой лентой струился ручей. Здесь было удивительно спокойно, сюда не долетал ни один звук суетливого тревожного мира. Женщина бессильно опустилась на траву и заплакала от испуга и счастья.

Между тем Гаянэ, потерявшая из виду свекровь и детей, отчаянно вертела головой. Вдруг кто-то взял ее под локоть. Женщина испуганно обернулась и увидела Манука.

— Я только что видел, как Каринэ вместе с детьми укрылась на берегу между камней, а потом, похоже, направилась в горы!

Гаянэ рванулась назад, но мужчина удержал ее.

— Ты не проберешься через толпу, да еще с ребенком! Арабы тебя не пропустят. Иди дальше, догони Вардана, думаю, с Каринэ и детьми не случится ничего плохого!

Манук был прав: вернуться обратно не было никакой возможности. Гаянэ вполголоса произнесла молитву, сжала ручонку Сусанны и устремилась вперед.

Хлипкий мост, едва ли способный выдержать такую массу людей, ходил ходуном. Вокруг то и дело раздавались испуганные крики. Множество взглядов было приковано к веревкам и бревнышкам, нависшим над белой пеной, которые раскачивались от порыва ветра, а не то что от тяжести человеческих тел!

Между узкими бревнышками зияла черная щель. Она манила так, как манит неизвестность, как притягивает ожидание смерти. Бревнышки разъехались, щель расширилась — никто не понял, как это произошло, только в следующую секунду туда провалился ребенок. Этим ребенком была Сусанна.

Гаянэ в ужасе закричала. Она всего на секунду выпустила руку девочки, чтобы поудобнее перехватить узлы!

Женщина беспомощно оглядывалась по сторонам, ища поддержки. Вардан оказался далеко впереди и не видел, что произошло. Другие люди отводили взгляд, отворачивали лицо.

Прошло несколько томительных секунд. Гаянэ знала, что сделала бы она, если б Сусанна была ее дочерью, — не задумываясь, ринулась бы в бурлящий поток!

Медлить было нельзя. Бросив узлы, женщина прыгнула с моста.

Белая пена ударила ей в голову, и шум воды забил уши. На секунду Гаянэ перестала думать и чувствовать, в душу вошел покой и ощущение вечности. В конце концов, она всего лишь суетное, тленное, ничтожное существо, готовое принять смерть как освобождение от земного рабства.

Да, но она познала любовь, счастье материнства, радости и горести земного существования, тогда как Сусанна была еще слишком мала и невинна… Гаянэ с усилием вынырнула, набрала в легкие побольше воздуха, вновь устремилась вниз и бешено заработала руками, будто пытаясь поймать нечто неуловимое. Есть! Легкое тельце девочки было у нее в руках, и женщина обхватила его так крепко, как, наверное, вцепилась бы в саму жизнь.

Очутившись на поверхности, Гаянэ судорожно закашлялась. Мокрые волосы покрыли голову, будто черный шелк, ресницы слиплись. Ее несло течением, и она то и дело ударялась об острые камни. Мост, Вардан, соотечественники, арабы остались далеко позади.

Сусанна крепко обхватила ручонками шею Гаянэ, что есть силы прижалась к ней; женщина пыталась плыть вместе с ношей, которая уже не казалась легкой.