— Что ты здесь делаешь?

Тигран поднял голову, и Вардан увидел, что на его лице красуются две багровые ссадины, а под глазом чернеет синяк.

— Ничего. Просто сижу, — уныло произнес ребенок.

— Откуда это?

— Я подрался.

— С кем?

Мальчик вздохнул.

— С мальчишками. Я хотел познакомиться с ними и… поиграть, но они стали меня дразнить. Они называли меня арабчонком. Я полез в драку, но их было много…

Вардана охватили странные чувства. Этот мальчик не так давно потерял мать, но он был ребенком, а потому ему хотелось играть и общаться со сверстниками.

Мужчина не видел иного выхода, как рассказать Тиграну о его происхождении. Чем раньше мальчик узнает правду, тем больше времени у него будет для того, чтобы осознать свое положение и примириться с судьбой.

— Пойдем домой, — сказал Вардан и подал Тиграну руку.

Войдя во двор, они увидели горько плачущую, мокрую и грязную Сусанну. Оказалось, Аревик толкнула девочку и та упала прямо в лужу. Вардан выбранил старшую дочь, а Сусанну взял на руки и понес в дом.

— Что за крики? — спросила Гаянэ, которая возилась у очага.

— Аревик толкнула Сусанну, и она испачкалась.

Женщина подняла взор.

— А почему Аревик плачет?

— Я ее отругал.

— Иди сюда, — позвала Гаянэ свою дочь. Она прижала девочку к себе и принялась утешать.

— Ты показываешь детям плохой пример, — холодно произнес Вардан.

Гаянэ запальчиво тряхнула головой.

— А ты?! Ты всегда любил Асмик, а не меня и теперь защищаешь ее дочь, а не ту, которую родила я!

Мужчина ничего не ответил. Он сам переодел и успокоил Сусанну, а потом обратился к Тиграну:

— Я хочу с тобой поговорить.

Вардан провел мальчика в комнату, где стоял узорчатый деревянный шкаф на низких ножках, а вдоль стен тянулись обитые досками и завешенные коврами ниши, в которых хранились постельные принадлежности, инструменты и различная утварь. Здесь приятно пахло какими-то травами и царило древнее, казавшееся нерушимым спокойствие.

Тигран сел, сложил руки на коленях и замер, не представляя, что ему придется услышать.

— Мать говорила тебе об отце? — спросил Вардан, чувствуя, насколько ему нелегко начинать этот разговор.

— Нет. Только о дедушке.

— Да, — кивнул мужчина, — ты вправе гордиться своими предками по материнской линии. Что касается твоего отца… Мне тяжело говорить об этом, но… он был мусульманином, арабом. Этого не следует стыдиться, просто ты должен об этом знать.

— Не может быть! — вырвалось у Тиграна. — Почему мама мне ничего не сказала?!

Лицо Вардана было напряженным, бледным; он страдал от невидимой раны.

— Наверное, не знала, как объяснить.

Мальчик опустил голову.

— Я понимаю. Мой отец был плохим человеком. Она стыдилась и его, и… меня.

— Я не знаю, каким он был. Наверное, не таким уж плохим, если твоя мать связалась с ним вопреки нашим обычаям и вере, — пересилив себя, мягко произнес Вардан. — А тебя она никогда не стыдилась. Асмик очень любила и тебя, и твою сестру.

— Что мне теперь делать?

— Жить дальше. Не обращать внимания на злые слова.

— Я бы взял Сусанну и ушел, только не знаю, куда мне идти, — угрюмо произнес мальчик и опустил голову.

— Ты должен остаться здесь, — сказал Вардан и протянул было руку, чтобы коснуться головы ребенка, но потом отдернул.