— Из универа еду, на «Кропоткинской», в метро, — откликнулся Леша.

— Выходи наверх и иди к Голицынскому флигелю, — выдохнул Сюэли, обезумев от такой удачи. — Я тебе по дороге объясню все.

Еще никогда в жизни Сюэли не приходилось говорить столько правды подряд.

— Я в запасниках Пушкинского музея, в хранилище китайской коллекции. Мы хотим выкрасть театр теней, он безраздельно принадлежит Китаю. Я очень, очень тебя прошу: помоги нам.

— Я согласен, что театр вам как бы нужнее, — легко согласился Леша. — А ты во что-то влип там?

— Да, тут непредвиденные обстоятельства. Еще два слова. Я нашел своего дедушку, и это Ли Дапэн. Времени на объяснения нет, слушай главное. И я, и дедушка, вся наша семья — лисы. Понимаю, звучит не очень, но… Помнишь, я нашел верховые останки под Любанью? Я нашел их тогда по нюху. Когда все ушли на обед, я… принял вид лисы. В месте раскопа ничем не пахло, а в стороне из-под земли пахло гарью, железом и чем-то органическим. Там я отрыл планшет. Помнишь? Леш, думай что хочешь, только зайди сейчас во флигель. Там Ди отвлекает милиционера, не сбивай его, пожалуйста, он не очень хорошо владеет гипнозом и с трудом это делает.

Через минуту Леша вбежал в комнатку, где Сюэли сидел на полу возле двух сундуков с марионетками.

— Значит, Леш, хочешь верь, хочешь — нет, но вот, — и Сюэли превратился у него на глазах в лису и обратно.

— Охренеть, — сказал Леша. Нервы у него были нормальные.

— Это — повседневная китайская реальность, — торопливо пояснил Сюэли. — А вот это — беда, — он обвел рукой два раскрытых сундука. — Москва — это огромный магнит: она притягивает к себе что ей нужно и что ей не нужно. Здесь два экземпляра театра, сваленные как попало.

— А, ну, нормально, чего еще от наших ждать. Недоразобранные военные трофеи.

— Без дедушки это не разгрести. А дедушка сейчас отвлекает музейного дежурного, и для этого он превратился в лису. Но он срочно нужен мне здесь, внутри. Без него я не отсортирую японскую копию от настоящего театра.

— Где они? — деловито спросил Леша.

— Они где-то недалеко, рядом с этим двориком, ты увидишь их, если поищешь. Как хочешь, но перехвати ее внимание и отправь дедушку ко мне. Э-э… скажи: "В большом свитке малый свиток — картина в картине".

— Может, еще сказать "Слоны идут на север"?

— Да это не пароль! Это значит, что тут оказался подвох. Фигня с секретом. Выражение такое, китайское.

Сюэли проводил Лешу до порога. Когда они проходили мимо Ди с милиционером, Ди символически отгородился от них раскрытой ладонью и как ни в чем не бывало продолжал:

— В каждом человеке живут великая любовь и великое сердце, — проникновенно говорил он. — Повсюду есть место для подлинного переживания. Нет разницы между дворцом из золота и камышовой хижиной. Но стоить стеснить свои чувства и отвернуться от своего сердца, как промах на вершок уведет от истины на тысячу верст.

Милиционер их не заметил.

— Ирина Александровна, здравствуйте. Вы нам лекции читали на третьем курсе, по истории искусства, помните? Я еще сдавал вам четыре раза, — обрадованно сказал Леша. — А че это у вас такое?

— Здравствуйте, Лешенька. А вот лисичка бедная, жалкая такая… Я думаю, ее к ветеринару надо? — сказала историк искусства, прикладывая руки к щекам. — Еле подманила зверечка бедного. Вот, уговариваю пирожок съесть…

Из темноты навстречу Леше осклабился матерый старый лис.