Но Эстер была не из тех женщин, которым хватает одного мужчины даже на самый короткий срок. Мидвей был красив, остроумен, его отец был баронетом — но, к сожалению, он был беден.

Все, что маркиз знал об умении Эстер плести интриги, подводило его к мысли, что именно Мидвей — отец ее будущего ребенка.

При этом маркиз не сомневался, что она не станет отказывать себе в удовольствии и дальше заводить любовников.

Когда маркиз думал об этом, у него темнело в глазах.

С другой стороны, он понимал, что будет, если Эстер исполнит свою угрозу и ее отец, герцог, пожалуется королеве.

Королева немедленно потребует маркиза к себе.

А потом ему не останется ничего, кроме как подчиниться ее повелению и жениться на Эстер.

Королева была очень строга в вопросах морали, когда дело касалось тех, кто занимал важные должности при дворе.

Отец маркиза в течение многих лет был дворцовым экономом, и маркиз понимал, что рано или поздно эта должность будет предложена и ему.

А его мать была придворной дамой, и королева всегда ясно давала понять, что очень ценит ее.

Королева благоволила к красивым мужчинам и выделяла маркиза среди прочих, оказывая ему особое внимание.

Это льстило ему, но вместе с тем он чувствовал, что другие придворные ему завидуют.

Если бы он отказался повиноваться королеве и не выполнил ее повеления, ему бы грозила опала.

Маркиз и не думал, что пользуется при дворе всеобщей любовью.

Ему было отлично известно, что многие ровесники завидуют его удаче на скачках и, безусловно, успеху у женщин, чьи сердца они сами желали бы завоевать.

Только недавно он буквально увел из-под носа одного влиятельного государственного деятеля симпатичную маленькую балерину из «Ковент-Гардена».

Маркиз спрятал ее в домике в Сент-Джеймс Вуд, и она влюбилась в него — в мужчину, который ради нее пренебрег приличиями.

Поэтому она просто посмеялась над растерянностью своего воздыхателя, когда тот ее все же нашел.

Маркиза тогда это тоже развеселило.

Но теперь он понимал, что джентльмен, о котором идет речь, будет стремиться отомстить.

Безусловно, он употребит все свое влияние на то, чтобы сделать наказание маркиза самым суровым.

»Как же мне быть? Что, черт возьми, делать?»— не переставал спрашивать себя маркиз.

Дворецкий доложил, что экипаж подан. Маркиз вышел из кабинета, раздумывая, куда бы ему поехать.

Он нуждался в совете, но в эту минуту не мог представить себе никого, кому мог бы довериться.

Лакей ждал, открыв дверцу. Садясь в экипаж, маркиз сказал первое, что пришло ему в голову:

— В клуб.

Дверца закрылась, лакей вскарабкался на козлы к кучеру, и экипаж отъехал.

Глядя в окно на дворецкого и двух лакеев, провожающих его поклонами, маркиз внезапно испытал ужас при мысли о том, что Эстер уже сидит рядом и с этой минуты он никогда от нее не избавится!

Путь до Сент-Джеймс занял не больше десяти минут.

Экипаж остановился у входа в «Уайте».

Велев кучеру ждать, маркиз вошел в клуб.

Ища взглядом знакомые лица и друга, который мог бы сотворить чудо и помочь ему а его положения, маркиз с облегчением увидел лорда Руперта Лидфорда, сидящего в Утренней комнате и занятого беседой с тремя мужчинами.

Увидев маркиза, лорд Руперт воскликнул:

— А вот и Энджелстоун! Давайте спросим, что он об этом думает.

Его собеседники пробормотали что-то в знак согласия, и маркиз подсел к ним. Подошел дворецкий и осведомился, не желает ли он что-нибудь выпить.

— Большой бренди с содовой! — отрывисто приказал маркиз.

Лорд Руперт посмотрел на него с удивлением. Воздержанность маркиза была всем хорошо известна.

Поскольку маркиз регулярно принимал участие в скачках — он скакал на собственных лошадях, — он следил за своим весом, ел очень немного и почти не пил спиртного.