Прошел час. Людей не убавлялось – яблоку было негде упасть. Пак Чечжун почувствовал, как его ноги тряслись, а лоб покрылся испариной. Спустя три часа он отлучился в туалет, а вернувшись, обнаружил, что его место уже занято другим. Казалось, людей стало еще больше. Он прождал шесть часов до закрытия, но его очередь так и не пришла. Ему оставалось лишь вернуться к машине.

Ему позвонил коллега, но он не ответил. Пак Чечжун вообще игнорировал все звонки и лишь отписывался: «У меня срочные дела». В тот момент работа в компании отошла на второй план. Да и кроме директора, никто не мог ему указывать, что и как делать.

Пак Чечжун смог встретиться с Ли Ёнхваном лишь на следующий день к обеду. Всю ночь он провел в машине, не выспался и к встрече постарался как следует собраться. Преступник сидел в комнате для допросов за стеклом, в котором проделали маленькие дырочки. Он казался обыкновенным молодым человеком. С виду и не скажешь, что у него могли бы быть проблемы с психикой. Он совсем не выглядел как убийца, но и на гения, способного лечить все болезни, похож не был.

Ли Ёнхван кивнул ему и взглядом пригласил сесть. Последний нервничал сильнее, чем когда сдавал итоговый экзамен в университете. Сперва Пак Чечжун достал визитку, показал ее предполагаемому подзащитному и описал свой опыт и компетенции. В частности, он описал все громкие дела, которые закончились его победой и активно освещались в прессе.

– Кто болен? – устало спросил Ли Ёнхван, постукивая пальцами по столу.

Пак Чечжун растерялся от такого вопроса и замялся – от волнения он не мог выдавить ни слова.

– Я… Моя дочь. У нее опухоль мозга. Ее обнаружили два года назад, когда ей было семь. Мы перепробовали все, – выдавил он, собравшись с духом.

– Глиома?

– Глиобластома.

Пак Чечжун подробно описал расположение опухоли, рассказал про распространение метастазов в спинной мозг, про слепоту и последнее лечение. Он не замолкал и даже показал на телефоне все обследования, включая КТ головы, МРТ, заключение врача и рекомендации.

Ли Ёнхван внимательно прочитал все, что показал ему адвокат. А на последних фотографиях он увидел последние снимки КТ и результат биопсии.

– Вашей дочери осталось недолго, – произнес он.

Пак Чечжун закрыл глаза и застонал. Ему казалось, что он разваливается, как песочный замок, подмытый водой. Он знал, что дочь скоро умрет. Доктора предупреждали, что это очень тяжело пережить.

– Я все понял, – сказал Ли Ёнхван, жестом показывая, что можно убирать телефон.

– Прошу, спасите мою дочь. Я сделаю для вас, что смогу, – стал умолять Пак Чечжун.

Он рухнул на колени, положил на них руки и склонил голову. Это не было запланированной акцией. Он не чувствовал ни унижения, ни стыда, стоя на коленях перед преступником намного младше его.

Ли Ёнхван присел и увидел в его глазах повиновение. Он постучал в пластиковое стекло и засмеялся. Это заставило адвоката поднять голову.

– Я могу вылечить абсолютно все. Злокачественная опухоль мозга? С метастазами в спинной мозг? Слепота? За час я избавлюсь от опухоли и верну зрение. Сама болезнь не имеет значения. Проблема в том, что я все еще торчу в тюрьме и теряю время.

«Могу вылечить». Как же долго Пак Чечжун ждал этих слов. Он слушал собеседника и кивал. Ли Ёнхван – единственная надежда. Он спасет дочь от смерти.

Я верю. Я сделаю все. Клянусь.

Ли Ёнхван встал и посмотрел на Пак Чечжуна, стоявшего на коленях, как бог на истинного верующего.

– Вы мне нравитесь. По рукам. С завтрашнего дня вы мой адвокат, – произнес он.

Пак Чечжун вышел из изолятора и вернулся в машину.