Ярослав Гашек. Цыганская поэзия
Взошла луна. Багровый шар все явственнее выступал из мглы, бледнел, и вот уже белым светом залило степные травы. Цыган Барро следил за восходом луны. Он стоял, то покручивая головой, то кивая, по мере того как луна поднималась все выше и выше, и казалось, цыган вполне ее одобряет. — Долгонько не видел ты этого, — промолвил молодой цыган, сидевший рядом на земле. — В тюрьме ты на месяц не смотрел. — Да, отсидел-таки три месяца, — ответил Барро, не спуская глаз с луны. — Почему ты так смотришь на месяц? — Думаю, — медленно произнес Барро. — Сначала был большой шар, потом красный цвет исчез и месяц стал совсем белый. — Хотел бы я быть месяцем, — проговорил молодой цыган. — Плавал бы там, наверху, и никто бы меня не поймал. — А я ходил бы среди звезд да смотрел вниз, на жандармов, — задумчиво произнес Барро. — И они казались бы маленькими, — решительно сказал его молодой товарищ, — такими маленькими, что и не разглядишь. — И они не могли бы разглядеть нас,-подхватил старший, — и жил бы я спокойно, бегать не надо было бы. — Разве ты бежал из тюрьмы? — Да видишь ли, — доверительно сказал Барро, — нынче утром удрал я из города, и вот я в степи. Три месяца отсидел, а сидеть еще девять месяцев не захотелось. Теперь самое подходящее время: крестьяне убирают кукурузу, в деревнях ни души. — Смотри, как звезды дрожат, — перебил его молодой цыган, подняв лицо к небу. — Дрожат; это у них вроде землетрясения, — серьезно пояснил Барро. — А видишь месяц, он уже белый, смотри, облака проходят по нему, как будто он плывет, а сам стоит на месте. — Хотел бы я очутиться па месяце, — в раздумье проронил молодой цыган. — А за что тебя схватили? — За коня, вернее, это был жеребенок, — ответил спрошенный. — Видишь ту яркую звезду, а там вон — красную? — Вижу, но скажи, тебя не били там, в тюрьме? — Били, но немного; смотри, месяц выплыл из облаков. Из высоких трав вдруг вынырнули два штыка, и в следующий миг Барро лежал на земле с наручниками на запястьях и над ним склонялись свирепые лица жандармов. Молодой цыган исчез. Луна озаряла штыки жандармов, когда Барро в наручниках шагал между ними к городу по широкой безмолвной степи. А в городе, когда судья спросил, как его поймали, Баро сказал: — Месяц задержал, вельможный пан. — Как месяц? — Да вот всходил месяц, я и задержался. |
