Вундерман сидел молча, сцепив пальцы рук и опустив глаза. Почему, -спрашивал он себя, — я должен выслушивать все это, как школьник, которого директор отчитывает перед всем классом?Он чувствовал, как в нем всколыхнулась злость на Беридиена за его жестокий и бессердечный приговор. Хоть бы словом упомянул о том, что Джейк сделал для Куорри за долгие годы службы! Вундерман понимал, что должен сказать обо все этом прямо сейчас, что это дело чести произнести страстную речь в защиту Джейка. Но он промолчал. Почему? Неужели потому, что он инстинктивно чувствовал правоту Донована? Что случай на реке Сумчун каким-то необъяснимым образом навеки изменил Джейка и та душевная драма, которую он пережил там, подорвала его профессиональные качества как агента?

Конечно, факт остается фактом: Джейк в самом деле нарушил дисциплину. Вундерман понятия не имел о том, что он планирует совершить рейд в Токио, и для него известие о провале этой операции было как гром среди ясного неба. Черт бы его побрал! Хоть бы ему сообщил о своих планах. Тогда бы он мог придумать для него хоть какое-то оправдание и защитить его в глазах начальства!

А что, собственно говоря, особенного произошло на реке Сумчун? Неужели только тот факт, что четверо его людей погибли у него на глазах, а пятый получил тяжелое ранение, в результате которого у него отнялись ног, мог настолько травмировать такого опытного агента, что он ожесточился и замкнулся в себе? Вундерман вспомнил отчет Джейка о той операции. Ему тогда чуть ли не клещами пришлось вытягивать из него слово за словом. О том, чтобы он четко и внятно рассказал все, что случилось, не могло быть и речи. И теперь Вундерман подумал, что, по-видимому, Джейк тогда рассказал ему далеко не все.

— А теперь давайте вернемся к Ничирену, — сказал Беридиен, и Вундерман понял, что упустил время, когда еще можно было хоть как-то защитить Джейка. — Генри, есть ли у нас хоть какие-то сведения о том, что случилось с ним после взрыва?

— Нет, — ответил Вундерман, думая не столько о том, что могло случиться с Ничиреном, сколько о том, что случится с Джейком, отлученным от Куорри. Что касается его самого, то без этой организации он бы почувствовал себя лодкой без руля и без ветрил. Наверное, и Джейк тоже...

— Когда связисты установили связь, я сделал запрос на нашу Гонконгскую базу о Мэроке. Оттуда мне сообщили, что один из группы Мэрока, уже умирая, все-таки вытащил его на себе из разрушенного здания. Наши люди в Токио отправили Мэрока в Цзюлун. Больше они для него сделать ничего не могли.

— Еще пятеро погибших, — покачал головою Беридиен. — До чего же неприятно добавлять их к его длинному списку! Боже мой, этот Ничирен не человек, а ходячая гильотина!

— Когда-нибудь я предъявлю ему этот список, — сказал до сих пор молчавший Стэллингс. — У Мэрока, мне кажется, была верная идея насчет того, как можно взять Ничирена.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Беридиен.

— Хо йань, -ответил тот. — Есть такой маневр в вэй ци.Весьма в духе Джейка.

— Вэйцц? — переспросил Беридиен. — Что такое вэй ци?

— Это китайская игра в солдатики, — ответил Стэллингс, чувствуя себя в своей стихии. — С помощью белых и черных шашек на расчерченной доске разыгрывается настоящее сражение с применением различных стратегических маневров. Японцы имеют похожую на нее игру, которую они называют го.

— Игра? — фыркнул Беридиен. — И имеющая выход в реальную жизнь? Да брось ты!

Стэллингс не обратил внимания на насмешливый тон.

— В отличие от игр, популярных у нас на Западе, вэй циимеет философскую подоплеку. Стратегии, характерные для игрока вэй ци.