Актер. Да.

Режиссер. Не то чтобы я недооценивал вашу маленькую роль в этом спектакле. Знаете старый детский стишок о битве при Ватерлоо? Битва проиграна «оттого, что в кузнице не было гвоздя». Считайте себя гвоздем, жизненно важным гвоздем. А теперь, зная все это, посмотрите эту сцену еще раз. Сэр Джон, то есть Коминс, нет, Крукшанк перебивает. Он так по-интригански говорит: «Полагаю, у вас есть заботы поважнее», а вы отвечаете?

Актер. Да.

Режиссер. Нет, нет. Здесь нужна длинная пауза. Вы намеренно оскорбляете сэра Ральфа, то есть Коминса… Это конец отношений. Попробуйте еще раз.

Актер. Нет.

Режиссер. Не «Нет» — «Да». Черт возьми, не понимаю, почему вы не идете по тексту. Вам всего-то и нужно, что говорить «Да» и «Нет» в правильном порядке. Только представьте весь ужас, если вы случайно скажете «Нет» вместо «Да», или, еще хуже, — «Да» вместо «Нет»! Весь смысл пьесы мгновенно поменяется. В длинном монологе актер может запнуться и выкрутиться. Его поддерживает контекст. Но у «Нет» и «Да» нет контекста. Они самодостаточны в своей исключительности. Сэр Ральф ожидает услышать «Да», а вы говорите «Нет». Или вы скажете «Нет» вместо «Да» сэру Джону. И что им делать? Им нужно будет время, чтобы прийти в себя — повиснет мучительная пауза, не характерная для Приветта. Попробуйте еще раз и с расстановкой. Помните, это конец отношений. Сэр Джон говорит: «Полагаю, у вас есть заботы поважнее», и вы отвечаете…

Актер. Да.

Режиссер. Больше наглости.

Актер. Да.

Режиссер. Лучше. Вы ведь понимаете, что я просто хочу помочь? У вас большой потенциал. Если бы я знал, что вы говорите по-французски, я бы дал вам роль Рене. Французские актеры очень ненадежны. Так. Что происходит после вашего «Да»? Сэр Ральф, то есть Коминс, как и рассчитывал сэр Джон — Крукшанк, начинает ревновать и говорит: «Какие еще заботы?» Конечно же, вы не отвечаете. Вы стоите молча. Лучше встаньте, и мы пройдем сцену вместе. Эту сцену нужно правильно сыграть. От нее многое зависит. Я почитаю за сэра Ральфа и сэра Джона. «Думаю, он был в цирке». «В цирке, почему в цирке?» «Там выступает молодой французский акробат Рене. Вы же были в цирке, правда, Хоббс?»

Актер. Да.

Режиссер. Чуть более язвительно.

Актер. Да.

Режиссер. Браво! Вот, уже что-то! Тут сэр Джон, то есть Коминс, нет, Крукшанк, говорит: «Нельзя держать молодого человека на цепи, Сирил». Сэр Ральф, он же Сирил, говорит: «Вы когда-нибудь чувствовали, что вы на цепи, Генри?»

Актер. Да.

Режиссер. А не «Нет»? (Смотрит в текст.)

Актер. Нет.

Режиссер. Вы правы. Здесь «Да». Я вижу. А теперь попробуйте сказать это чуть спокойнее, с оттенком иронии. Очень легким. Не более. И холодно, как лед. «Вы когда-нибудь чувствовали, что вы на цепи, Генри?»

Актер. Да.

Режиссер. Недурно, но у меня появилась идея. Мне кажется, здесь нужна пауза. Приветт ее не указал. Для него это станет сюрпризом. Понимаете, вы хотите держать сэра Ральфа в подвешенном состоянии. Он все еще хочет вас удержать. Он еще не встретил Рене. Сэр Джон продумал весь план в дьявольской скрытности. Ведь это он анонимно послал вам билеты в цирк. Завтра он поведет туда сэра Ральфа, вашему царству придет конец, и наступит эпоха Рене. Но ненадолго. О нет, ненадолго. В третьем акте сэр Джон, то есть Крукшанк, сам соблазнит Рене. Здесь у Приветта чувствуется что-то шекспировское.