Рабочие – индейцы, которые кормились на раскопках, – уже расчистили вековые завалы гниющей плоти растений и вырубили кусты, оттащили стволы деревьев, скрывавшие коварные старые камни и крутые лестницы. В отличие от египетских пирамид, сооружения майя не были полыми, не имели внутренних залов и коридоров. Просто стены, лестницы и изваяния, устремленные ввысь. Только у самого основания пирамиды были маленькие крытые тростником постройки, лепившиеся к фасадам храмов.

Нора и Рэй шли за индейцами, собирая черепки и составляя схемы. Нора проводила в Актун-Эке уже третий сезон, оказывая фельдшерскую помощь участникам раскопок, а с тех пор, как она влюбилась в культуру майя, созданную уверенным в себе, сильным и исполненным достоинства народом, состоявшим из таинственных непонятных личностей, прошло восемь лет. Кем же они были? Что они думали о себе, о джунглях вокруг, об исполинских храмах – средоточии всей их земной жизни?

Составной частью этой жизни были человеческие жертвоприношения, но едва ли все сводилось только к ним. Мы знаем кое-что о сельском хозяйстве, торговле, верованиях, даже о спортивных игрищах майя. Но это – лишь крохи знаний, которых было явно недостаточно, чтобы обуздать пылкое воображение Норы.

Каждый день, взбираясь по крутым ступеням, она представляла себя майяской царевной. Даже Рэй не знал об этой ее игре, о сказке, в которой она живет вот уже восемь лет. Нора представляла себе свою одежду, свою пищу, превращала явь в спектакль. Ведь никто толком не ведал, какое место отводилось женщинам в высшем сословии майя, а стало быть, Нора могла воображать себе все что угодно.

За обедом Билл Стэффорд показал им карты с точно обозначенными курганами. Кажется, этот серьезный и вдумчивый геолог был моложе Норы, и ее это забавляло: ведь она вышла замуж за человека, который был гораздо старше, вращалась в кругу его сверстников, и Нору коробило при мысли о том, что они считают ее слишком юной и несерьезной. Но вот в серьезности Стэффорда ни у кого сомнений не возникало, хотя он едва успел закончить горный институт. У него было миловидное лицо с квадратным подбородком и немного неправильными чертами, которые только смягчали его. Очки он тоже носил квадратные, в пластмассовой оправе, почти незаметной на фоне загорелой кожи. Белокурые волосы Стэффорда уже изрядно поредели, и плешь блестела на солнце. Он носил башмаки для горного туризма, мешковатые штаны цвета хаки, белую рубаху с коротким рукавом и брился каждый день. В нагрудном кармане у него лежал белый пластмассовый пенал с письменными принадлежностями.

Этой ночью Нора не видела снов, но и почти не спала. Стоило задремать, как тотчас начинался кошмар, и она просыпалась. Ночь Нора провела, вспоминая свою прошлую жизнь. Она вновь видела себя сначала подающей надежды студенткой доктора Хелма, затем – его же даровитой аспиранткой, ассистенткой и, наконец, супругой. Нора не ложилась с Рэем в постель, пока он не развелся с Джоанной. У Норы это был первый брак.

В соседнем сарайчике сейчас, наверное, спит Билл Стэффорд. "Ужасно, – подумала Нора. – Я должна с этим справиться. Должна уснуть". Но уснула она только под утро.

– Я приехал сюда, чтобы вести изыскания на поверхности, – объяснил ей Билл Стэффорд. – Подтвердить или опровергнуть предсказания технологов.

– Разве они занимаются предсказаниями? – спросила Нора, бредя за ним. После завтрака она по собственному почину отправилась с Биллом к курганам, чтобы выяснить, есть ли там погребенные под землей постройки. За ушами у нее и в желобке меж грудей свербило от пота.

– Все делается постепенно, – ответил Стэффорд. – Сначала на основе данных космической фотосъемки создаются карты местности, потом проводится аэрофотосъемка в инфракрасных лучах и СВР.