Мэри Бет Кин. Да – тогда и сейчас
Оуэну и Эмметту
Пролог
Июль 1973 Фрэнсис Глисон, высокий и стройный в светло синей полицейской форме, спрятался от солнца в тени приземистого каменного здания, в котором располагался сорок первый полицейский участок. На пожарной лестнице соседнего дома, на четвертом этаже около сто шестьдесят седьмой квартиры сушились колготки. В ожидании своего напарника, копа стажера Стенхоупа, Фрэнсис отметил неподвижность этих призрачных ножек, изящный изгиб возле предполагаемой пятки. Дом напротив вспыхнул прошлой ночью, повторив судьбу многих домов в этом районе: в глубине выгоревшего подъезда чернела лестница. Заревом любовались соседские ребятишки, по случаю первого жаркого дня ночевавшие на балконах и крышах. Теперь Фрэнсис слышал, как за углом малышня умоляет пожарного оставить открытым хоть один гидрант. И представлял, как дети подпрыгивают на успевшем раскалиться асфальте. Фрэнсис посмотрел на часы и перевел взгляд на двери участка, гадая, куда запропастился Стенхоуп. Восемьдесят восемь по Фаренгейту, а ведь нет еще и десяти утра. Америка – страна суровая, зимой здесь холод обжигает лицо, а летом духота такая, словно дышишь болотной жижей. «Опять это твое ирландское нытье, – сказал ему утром дядя Пэтси. – Жара, жара, жара…» Правда, Пэтси день деньской разливал пиво в прохладном баре, а Фрэнсис патрулировал улицы – пятнадцать минут походишь, и под мышками уже темные круги. – Где Стенхоуп? – спросил он у стажеров, которые, как и он, собирались на смену. – Со шкафчиком возится, – бросил один из ребят не оборачиваясь. Наконец спустя еще целую минуту Брайан Стенхоуп появился в дверях. С Фрэнсисом они познакомились в полицейской академии и по воле судьбы оба оказались в сорок первом участке. Как то раз после занятий по тактике Брайан нагнал Фрэнсиса у входа в аудиторию: – Ты ведь ирландец, да? В смысле натуральный, из Ирландии? Прямо с корабля? Фрэнсис ответил, что он с запада, из Голуэя. И прибыл самолетом, мысленно добавил он. – Я так и понял. У меня подружка тоже оттуда, из Дублина. Вот и хочу у тебя кое чего спросить. Фрэнсис подумал, из Голуэя что до Дублина, что до Нью Йорка. Но янки этого не объяснишь. Фрэнсис напрягся – вопрос мог оказаться неудобным. Это было первое, что он подметил в Америке: местные запросто спрашивают все, что только в голову взбредет. Где ты живешь? С кем живешь? Сколько платишь за квартиру? Что делал на прошлых выходных? Фрэнсису, который испытывал неловкость всякий раз, когда выкладывал покупки на ленту в магазине, это казалось чересчур. «Вечеринка намечается», – заметил кассир в прошлый раз. Упаковка «Будвайзера». Пара картофелин. Дезодорант. Брайан стал рассказывать, что подружка его совсем не общается с другими ирландцами. Ей всего восемнадцать, и повсюду одна ходит. Бывает, думаешь, она подружку или там кузину приведет – а она одна является. Могла бы себе хоть в соседки ирландку найти. Их же везде полно. Она на медсестру учится, проходит стажировку в клинике Монтефиоре и в общежитии живет с цветной девчонкой, тоже медсестрой. Это у ирландцев так принято? А то Брайан до этого немножко с русской девушкой гулял, так она только с русскими и тусовалась. – Вообще то я сам ирландец, – добавил Стенхоуп, – но мои сюда давным давно приплыли. Еще одна американская фишка. Здесь решительно все – ирландцы, чьи предки приплыли сюда давным давно. – Может, твоя девушка просто умная, раз старается держаться подальше от нашего брата, – невозмутимо заметил Фрэнсис. Дошло до Стенхоупа не сразу.
В день выпуска перед новоиспеченными полицейскими выступал сам мэр Линдси. |
