Михаил Серегин. Дада
«Дома с рабынями, в платье пришельца узнавши, царица Голос возвысила свой и крылатое бросила слово: «Странник, сначала тебя вопрошу; отвечай мне: Кто ты? Откуда? И платье свое от кого получил ты?…»
Пролог
Вчера ЭТО случилось с ней. Она была пьяна, он тоже. Как же она могла! А какое он имел право?! Почему все девушки должны пройти через это? В школе он не обращал на нее внимания, или она просто не замечала? В пьяном бреду трудно себя контролировать. Он ласкал ее. Где-то далеко-далеко в глубине сознания мораль заставляла ее противиться. Он сильнее, да и пил не так много, как она. Почему, зачем она напилась? Хотелось показать, что не хуже других? Пили все. Почему-то его родители не пришли в одиннадцать, как он уверял. А мама не беспокоилась, знала, что детки отмечают окончание десятого класса и немного спиртного и веселья при этом – вполне допустимо. Может быть, она и могла бы сказать: «Нет». Но просто не помнила об этом. Как же можно столько пить… Все равно было больно… Неудобный диван, неумелые движения, какое-то лизание губ вместо поцелуев. Не было любви. Он просто одолел ее. Скот!.. Тем утром она решила, что никогда больше не позволит прикоснуться к себе ни одному мужчине. Но истории было угодно сложиться иначе…
– Мама! Где мои трусы? – голос Дарьи дрожал от волнения. – Через пять минут за мной должны заехать! Девушка металась по двухкомнатной квартире в поисках своих «фирменных беленьких», за которые отдала всю свою стипендию. – Ты, никак, для Гришки стараешься? Нина Ивановна показалась из кухни – руки в боки, головная косынка сбилась набок, фартук в муке. Дочь бросила на нее бешеный взгляд. – Мама, ты не понимаешь! Я опаздываю! – Посмотри в комоде. Если считать сверху – полка номер два. Левая! Самая младшая из Даниловых метнулась в указанном направлении, а мать замерла в ожидании, наблюдая за голозадым чадом. Чуда не произошло, Дашка снова перепутала. – Посмотри с другой левой стороны, – огорченно посоветовала мать. – Тебе уж два десятка лет, а ты все не выучишь, где право, где лево. – Ма-а-а-аму, – жалобно протянула растеряха, – мне в армии не служить. – На пол летело исподнее, и, наконец, вот они. Чудо английской текстильной промышленности болталось на указательном пальце. – Надеюсь, я тебе больше не понадоблюсь, – устало произнесла Нина Ивановна и пошла обратно на кухню. «Дочка уже совсем выросла, – размышляла сорокатрехлетняя расчетчица, просеивая муку. – Скоро и внуки должны пойти. Девка видная, все на месте, ни фигурой, ни мордашкой, ни умом Бог не обидел». Очнувшись от мыслей, она увидела, что мука сыплется не в блюдо, а мимо. «Нехорошо это», – мелькнуло в голове и сразу же забылось. – Мама, ты не брала духи?! – Нет! Дарья ожидала, что раздастся очередная претензия, и не ошиблась. – Зачем это ты добро переводишь? Сейчас в Волгу залезешь, и куда денутся твои ароматы? – Ради кавалера я на все готова! – играючи возразила дочь, появляясь на кухне в шортах и футболке навыпуск. – Ты мне дашь чего-нибудь в дорогу? – поинтересовалась Дарья, обильно поливая себя из единственного в доме флакона духов. – На подоконнике пакет. – И не лень тебе пироги ради соседки разводить? – Езжай, езжай. – На чем?! – взвилась Дарья. – Машины-то нету! – Успокойся, – мать подлила в муку молока и стала замешивать тесто. |
