|
Он не мог вспомнить ни подробностей сюжета, ни других произведений Дюморье, кроме одного, знаменитого, по которому был снят фильм, — «Ребекка», хотя у Беатрис был где-то в доме стеллаж с книгами, незначительными, как он полагал, любовными романчиками, гораздо более подходящими для чтения его жене, чем ему самому. Но, несмотря на это, письмо польстило его самолюбию: Дюморье была знаменита и занимала весьма высокое положение в обществе, в чем Симингтон убедился, найдя несколько упоминаний о ней и ее семье в своем замусоленном экземпляре справочника «Кто есть кто». Он испытал некоторое удовольствие, обнаружив, что Дафна — дочь сэра Джеральда Дюморье, который играл Капитана Крюка и мистера Дарлинга в первой постановке «Питера Пэна» Дж. М. Барри, и внучка Джорджа Дюморье, автора «Трильби» — романа, который очень нравился Симингтону много лет назад, в пору его юности. Все эти факты почему-то соединились в его сознании в необычайно притягательный образ крылатого существа, некой красивой бабочки, вроде тех, что он коллекционировал в детстве — ловил сачком и усыплял эфиром, прежде чем приколоть в одном из многочисленных деревянных ящиков, которые он все еще хранил на чердаке пыльным штабелем.
Симингтон воображал также, что Дафна Дюморье, должно быть, очень богата. Он смутно припоминал некую статью в одном из журналов, обширную коллекцию которых держал в коробках. Эту заметку он отложил для Беатрис. Там описывались отшельническая жизнь Дафны в уединенном особняке в Корнуолле, на берегу моря — месте действия «Ребекки», которую Беатрис особенно любила, и замужество писательницы: она вышла за прославленного военного, получившего после войны рыцарский титул и впоследствии назначенного на высокий пост в Букингемском дворце. Симингтон расположил все эти сведения в голове в определенном порядке, — проработав не один год библиотекарем, он во всем старался быть аккуратным, — но они не придали ему уверенности: Дафна Дюморье не вставала на отведенное ей место. Он предпочел бы не связывать себя обязательствами перед этой женщиной: почему это она решила, что он станет тратить на нее свое время, — ему надо продолжать собственное исследование, удовлетворить собственные литературные амбиции! И все же он не мог подавить страстное желание узнать побольше о ее неожиданном интересе к Брэнуэллу Бронте и, возможно, продать ей несколько своих рукописей. Хотя, наверно, нет… Он протянул руку и коснулся ломких страниц, извлеченных им из папки нынешним утром. Почему он должен доверять ей самое ценное из того, чем владеет? А что если она будет дурно, пренебрежительно обращаться с его сокровищами? Возможно, отнесется к ним так же безответственно, как все остальные, кто домогался его рукописей и от кого их следует держать подальше. Симингтон бросил взгляд на папку со счетами для оплаты хозяйственных расходов, лежащую слева от пресс-папье. Счета были аккуратно помечены и размещены маленькими стопками, каждый следующий добавлялся к предыдущему, но денег не прибавлялось: дом буквально съедал их, как, впрочем, и Беатрис, — на что она тратит все деньги? Он зажмурился и вздохнул, а когда открыл глаза, комната на миг поплыла перед ним, прежде чем обрести устойчивость в пыльной полутьме. Ничего не поделаешь: придется отдать часть своих бумаг этой Дафне Дюморье, но сейчас, во всяком случае, немного. Симингтон вновь взял авторучку и занес ее над цифрой четыре, которую предложил в качестве оплаты за две книги. Он уже потратил несколько минут, чтобы установить эту цену, не желая выглядеть скупым и алчным: Симингтон не мог допустить повторения предыдущих сделок, доставивших ему много неприятностей, так что он даже вспоминать о них не желал, но дарить ей книги он тоже не хотел. Конечно, у него были и другие экземпляры: из пятидесяти оригинальных копий каждого издания только пятнадцать он предназначал вскоре после их выхода на продажу букинистической фирме, оставляя себе другую часть тиража. |
