– Ты его, случаем, не придушил, дед? – полюбопытствовал Ивар.

    – Слегка. Только в интересах транспортировки. Шустрый хмырь! Бился, как заяц в капкане. Ну, я его чуть-чуть… – Командор небрежно помахал свободным манипулятором.

    – Чуть-чуть – это сколько?

    – Оклемается, не тревожься. У него медицинский имплант.

    В самом деле, подумал Тревельян и, повернувшись, зашагал к капсуле. Она зависла над голубыми мхами у невысокого утеса; фроллы и местные сосны с длинными мягкими иглами окружали скалу и аппарат, в разрывах крон виднелось бирюзовое небо, и плыли в нем розовые облака. Дождь, пролившийся в низине, в горы не добрался, и воздух тут был суховатым и свежим.

    Опустив свою добычу на моховой ковер, робот замер рядом с ней на страже. Веки пленника дрогнули. Тревельян разглядывал его лицо, почти точную копию собственной физиономии: узкий лоб, выступающие надбровные дуги, широкие скулы, огромные челюсти. Тело тоже казалось шедевром биопластики – мощные мышцы торса и конечностей были заметны даже под шерстью. Кто бы ни выполнил эту работу, он был настоящим мастером.

    Тазинто открыл глаза. Бессмысленный взгляд, отметил Ивар и произнес на языке кни’лина:

    – Назови свое имя, клан и статус.

    Пленник словно бы не понял, помотал лохматой башкой, искоса взглянул на робота, на летательный аппарат и уставился в землю.

    – Имя, червяк! – велел Тревельян, перейдя на скудное наречие тазинто.

    – Длинное Копье, – пробормотал дикарь. Его челюсти ворочались медленно, будто он пережевывал глиняный ком. – Тебя прислать Раздающий Дары? Он сделать Длинное Копье лучший охотник? Я рад.

    – Сейчас я тебя еще больше обрадую, – сказал Тревельян, вернувшись к цивилизованной речи. – Мой робот снабжен особыми датчиками, распознающими импланты. У тебя их три. Любопытно, где ты их раздобыл?

    В ответ – молчание.

    – Я не стану тебя убивать, но если не разговоришься, проведу ментоскопирование. У робота есть все нужные устройства.

    – Есть! – рявкнул командор и протянул манипуляторы к голове пленника. Вздрогнув, тот отстранился.

    – Не надо. Если желаешь, побеседуем. Это мало что изменит.

    Теперь он говорил на языке кни’лина, слегка отличном от наречий похарас и ни . Сказанное будто сыграло роль катализатора: его лицо сделалось другим, контуры скул, лба, ноздрей и щек обозначились более четко, губы поджались, и глаза уже не выглядели пустыми – в них билась ненависть. Под грубыми чертами дикаря, что были только маской, проступала истинная сущность, всплывая из глубин разума, из памяти, хранившей тайное и скрытое, то, чего не могли стереть все чудеса биопластики. Опасный человек, решил Тревельян, и, вероятно, эта мысль передалась командору – УБР придвинулся к лжедикарю и обвил его плечи щупальцами.

    – Убери его! – прошипел пленник.

    – Имя, клан и статус!

    – Л’таш Кинр Тегира, эмиссар клана валлс на Сайкате! Можешь называть меня Тегира. А ты…

    Тревельян отключил создававшее иллюзию устройство. Глаза Тегиры, и без того крохотные, сузились, превратившись в две темные щелки. Он передернулся.

    – Землянин… так я и подумал, увидев робота и услыхав твой голос… землянин со станции… мне про тебя сообщили… Волосатый!

    – Ну, кто из нас волосатый, это еще вопрос, – заметил Тревельян, покосившись на мохнатую грудь пленника.