Нередко нечестные финансовые махинации четы Дали списывают на беспринципную Галу. Однако «наивный и беспомощный» Сальвадор подписывал немало пустых листов (небесплатно, конечно), прекрасно понимая, что это позволит кому-то воспользоваться его именем.

Вот один из эпизодов его пребывания в США, рассказанный Луисом Бунюэлем (дело происходило в 1960-е годы):

«В Нью-Йорке к нему однажды пришли три мексиканца, которые готовили фильм…

Они просили у Дали только одного: разрешить снять его входящим в бар «Сан-Режис» и направляющимся к своему любимому столику с маленькой пантерой (или леопардом) на золотом поводке.

Дали встретился с ними в баре и переправил к Гале, которая, мол, «занимается такими вещами».

Гала приняла гостей, усадила их и спросила:

— Что вам угодно?

Они объяснили. Выслушав, Гала резко спросила:

— Любите ли вы бифштекс? Вкусный, толстый и мягкий?

Несколько сбитые с толку и думая, что их приглашают обедать, все трое ответили утвердительно. Тогда Галя продолжала:

— Так вот, Дали тоже любит бифштексы. А вам известно, сколько они стоят?

Те не знали, что говорить.

Тогда она заломила такую сумму — десять тысяч долларов, что гости удалились несолоно хлебавши».

Можно и тут предположить: Сальвадор был далек от меркантильных проблем и увлечен творчеством, а Гала взяла такие дела в свои хищные руки. Однако он сам постоянно твердил, что они с Галой составляют единое целое. Да и без того очевидно: Сальвадор мог сам преспокойно сказать «да», не спрашивая о гонораре: ведь он тогда был богат. И если отправил мексиканцев к жене, то лишь затем, чтобы торговалась с ними она вместо него.

Свое отношение к богатству Сальвадор Дали высказывал не раз. Например: «Меня всегда завораживало золото.

Это моя наследственная, средиземноморская, финикийская черта»; «Простейший способ освободиться от власти золота — иметь его в избытке»; «Дон Кихот был сумасшедший идеалист. Я тоже безумец, но притом каталонец, и мое безумие не без коммерческой жилки»; «Суть параноидального преломления в том, чтобы навязать жизни бред. Из этого, кстати, можно извлечь выгоду. В частности, таким образом я зарабатываю деньги»; «Я убежденный противник общества потребления. И потому выражаю ему презрение самым действенным способом: вытрясаю как можно больше денег, дабы распорядиться ими по своему усмотрению. Первый из великих художников, я стал работать на потребу публики. Но пример мне показал Эйнштейн. Когда его пригласили на какое-то торжество, гений спросил: «А сколько мне заплатят за то, что пойду?» Вот образец безукоризненной логики».

Можно считать подобные высказывания эпатажными, ироничными, но вряд ли усомнишься, что этот человек ясно сознает власть денег, стремится иметь их как можно больше и умеет это делать. Гала вела его финансовые дела, заключала договоры с его молчаливого одобрения.

С июня 1937 года Сальвадор по контракту с коллекционером Э. Джеймсом должен был год работать на него за щедрое вознаграждение. Жена сумела организовать дополнительные доходы. Ясное дело, Сальвадор делал вид, будто не догадывается об этом.

Гала смогла обеспечить Сальвадору безбедную и в материальном отношении беззаботную творческую жизнь — как ангел-хранитель. То, что она стала для него демоном-искусителем, было ему во благо.

«Если бы я не встретил Галу, я кончил бы свой век в конуре, в отрепьях, изъеденный вшами». Преувеличено, конечно, но по сути верно. Не случайно же в его картинах присутствуют костыли. Ему самому требовалась надежная опора. Хрупкая женщина со стальным характером оказалась весьма кстати и в самое нужное время.