— Всей их вины — оказались под командованием принца, который по молодости не рассчитал свои силы и дал захватить себя в плен. Эти жизнь видели и по-глупому не помрут. Во всяком случае, не все и не сразу.

— Стали бы хороших вояк в нашу глушь отправлять!.. — раздраженно буркнул седой прапорщик, злобно стуча молотком по ни в чем не повинному гвоздю, имевшему наглость слегка загнуться. Недовольство бывшего крестьянина вызывало не столько скорое увеличение гарнизона, сколько неизбежная необходимость массово натаскивать новичков, которых наверняка на первое время приставят к уже опытным подразделениям. — Нет, барин, когда весь мир от Четвертой мировой войны трясется, в нашу глушь послать могут только самых никчемных бездельников! Ведь только вот рвалась наша армия к польской столице! Как же ж ее… Крякову?

— Кракову, — поправил его офицер, дочитывая предпоследний абзац светских новостей, в котором отчаянно надеялся обнаружить знакомые фамилии. Вдруг у кого-то из дальних родичей или просто знакомых карьера шагнула в гору, и настало время напомнить ему о прозябающем в глуши отшельнике? Готовом отплатить могущественному покровителю верой и правдой, ну или просто скопившимся за несколько лет жалованьем, которое в глуши и тратить-то особо не на что. — Жаль, что мы не успели его занять. Однако нерушимый мир на целых пять лет с Польшей и австрияками — это тоже неплохо! В кои-то веки России-матушке повезло, и она впервые за два столетия может со стороны посмотреть, как грызутся соседи.

— Есть еще Англия, с которой у нас аж с двадцать первого века неприкрытая вражда. Двести лет уже они нам гадят всячески, а мы за это им всего лишь раз Лондон с предместьями сожгли, — напомнил прапорщик, устало утирая льющий со лба пот и усаживаясь прямиком на ящик с гвоздями. — И обе Америки тоже опасны. Пусть они даже вроде как и по горло заняты тем, что воюют друг с другом.

— Их сила — флот. Войну против крупнейшей в мире континентальной державы морскими кораблями выиграть невозможно. А значит, не стоит и начинать ее без сильных именно на суше союзников, — презрительно отмахнулся штабс-капитан, перелистывая страницу.

На следующем листе его внимание привлекла сделанная с высоты фотография Вены, полной строительных лесов. Один из крупнейших городов мира стремительно восстанавливался после ковровых бомбардировок, устроенных ему прокравшимися мимо всех пограничных укреплений воздушными налетчиками. Вероятно, грабивший его целые сутки османский десант успел обогатиться на десятилетия вперед. Однако вряд ли добыча, сколько бы ни влезло ее в украшенные зеленым знаменем пророка дирижабли, окупит полноценное противостояние с Австро-Венгрией, не стерпевшей вероломного нападения на свою столицу. И по такому случаю даже остановившей войну с Россией на не слишком выгодных для себя условиях.

— Нет, пока австрийцы насмерть сцепилась с турками, за юг и запад можно быть спокойным. На севере же у нас льды, через которые ни один враг в здравом уме не попрется. Вот и перекидывают часть войск на единственное направление, где регулярно бряцает железо. Туда, где на побережье регулярно нападают пираты, через границу с охваченным гражданской войной Китаем сплошным потоком прут беженцы и бандиты, а из древних чащоб регулярно выбираются в поисках человеческого мяса все новые и новые монстры.

— Ну, тоже верно. Сибирь — она большая и беспокойная, сколько бы народу сюда ни пригнали, а все мало будет, — не мог не согласиться с аргументами начальства прапорщик, извлекая из недр тулупа кисет с табаком и трубку из вишневого дерева. На то, чтобы набить ее доведенными до автоматизма движениями, у старого солдата ушло едва ли десять секунд. — Ваше благородие, может, хватит уже красоту наводить? Дыр-то в крыше больше нету, а щели… Вот кого сюды поселют, у того пусть голова насчет них и болит!

— Нет, как раз этот дом нам хорошо бы привести в образцовый порядок.