В набег отправилось три дюжины казаков, на двух стругах – идти на одном было бы слишком опасно, – тем более что основную часть пути предстояло проделать по морю. Хитрый атаман Иван Егоров лично распланировал набег – ватажники должны были пройти на север до самой окраины, до мыса, там же высадиться и после короткой разведки быстро напасть – чтоб столь же быстро уйти, повернув на Большую воду, куда ни сир-тя, ни все их гнусное колдовство уж никак не доберется. Кормщиком на головной струг избрали старого опытного казака Василия Яросева, вторым правил Сиверов Костька – упросил взять в набег, а как же! Добыть золото, славу и девок – чего ж еще надо молодому парню?

Матвей Серьга уже с самого начала показал себя опытным командиром-начальником, первым делом развел всех недругов, поместив их на разные струги. Семенко Волк и Кондрат Чугреев пошли на головной струг, младой Кудеяр Ручеек – на второй, к Костьке. Вторым стругом, кстати, командовал Ганс Штраубе, все ж поручили. Всегда веселый, длинноносый, с рыжеватым стриженым подбородком – бриться-то было неудобно – неунывающий мекленбуржский кондотьер излучал из себя беспечно-уверенную победную радость, подобно тому, как от Матвея Серьги исходили спокойствие и надежность.

Отправился в поход и отец Амвросий – кому же крушить капища языческие, как не ему? И здоровяк Михейко Ослоп тоже был не прочь помахать своей дубиной, назначен был на второй струг – командочка там подобралась вполне себе зубоскальная, рыжему немцу под стать. Едва успели отчалить, как грохнули хохотом над Ухтымкой, что долго махал рукою провожающей его жене.

– Ай, Ухтымко! Одна жонка есть – ишшо и других надоть?! Добрый, добрый казак!

– Да ну вас, – смущался парень. – И не за бабами я вовсе.

– Правильно. Не за бабами. И не за златом. Так, рыбку половить.

Довольно далеко отойдя от берега, струги поймали тяжелыми парусами ветер и, вспенивая серые волны, ходко пошли на север. На носу второго – «зубоскального» – струга сидел Маюни и, призывая удачу, неторопливо бил в бубен.

Недалеко от Большой ледяной воды, на южном берегу почти идеально круглого озера, окруженного зарослями орешника, липы и пихты, почти впритык к лесу раскинулись хижины и дома славного селения Яранверг. Славного, потому что когда-то, давным-давно, в те времена, когда могучие колдуны сир-тя едва только зажгли свое волшебное солнце, именно воины Яранверга заслонили путь к святилищу великих богов хитрому и жестокому народу ненэй ненец, что посмели захотеть уничтожить незваных пришельцев. Ямал – край земли – так они называли это страну холода, снегов и почти вечного мрака, обретшую новую жизнь благодаря гению и чарам сир-тя. Колдовское солнце дало новую жизнь всем – и растениям, и животным, появились, размножились, оправились от вечной мерзлоты совершенно невиданные твари – зубастые рыбы-змеи, хищные драконы, устрашающие, но травоядные длинношеи, яйцеголовы и трехроги, выкусные спинокрылы… да мало ли, всех и не перечислить – и все они подчинялись доброму и спокойному колдовству сир-тя. Так говорил великий Нгар Сэвтя – главный шаман селения, насчитывающего около сотни жителей, настоящий город, не какая-нибудь захудалая деревуха, что горстями разбросана ближе к югу по всем протокам. Честно говоря, обитатели Яранверга считали всех южных жителей неженками – ну, как же, у них же там всегда жара, круглый год можно ходить почти без одежды и ни о чем не заботиться. Впрочем, и здесь ни воины, ни простые люди ни о чем не заботились – обо всем заботились избранные, старейшины-колдуны. Нгар Сэвтя и его приближенные – еще двое мужчин и три женщины – посвященные, колдуньи.