Вяло пожевав бутерброд с копченой колбасой и запив его соком, Котенев поглядел за окно – Лука вывел из гаража автомобиль и заботливо протирал стекла мягкой ветошью. Куда же они сегодня отправятся?

Вернувшись в комнату, Михаил Павлович устало присел на край кровати. Голова болела, руки и ноги как ватные, а надо куда-то ехать, собирать вещи, отвечать на вопросы Луки. Послать бы его к чертям и снова завалиться спать, но ведь не даст покоя, он вообще назойлив. Придется пока уступить, не стоит связываться. Тем более есть и его вина в том, что приходится уезжать из этого прелестного уголка.

Сунув руку под матрас, Котенев вытащил кобуру с браунингом – по его просьбе один знакомый сделал ее, взял за образец картинку в зарубежном полицейском журнале. Кобура пристегивалась к ноге, и оружие можно было легко достать, если чуть поднять брючину. Вздохнув – как ему все надоело, – Михаил Павлович пристегнул к левой ноге кобуру и надел легкие спортивные брюки. Проверив, в порядке ли оружие, вложил его в кобуру и попрыгал, проверяя, хорошо ли держится. Взял полотенце и спустился в сад.

Куда это вы? – оторвался от своего занятия Лука.

– Сбегаю на озеро, – подавляя вновь возникшее раздражение, как можно безразличнее ответил Михаил Павлович. – Не проснусь никак. Ополоснусь холодной водичкой – и сразу обратно.

– Не задерживайтесь, – буркнул грек, скрываясь в гараже.

Выйдя за калитку, Котенев задумался – сбегать на почту и позвонить Татьяне? А что он ей скажет? Сообщит, что переезжает по не известному пока адресу, что жив, здоров и скучает? Стоит ли? Может быть, лучше позвонить потом, с нового места?

Побродив немного вокруг озера, берега которого в этот ранний час были пустынны, он решил вернуться – не стоит злить Луку и заставлять его лишний раз волноваться. Еще вместе жить, и он здесь единственный знакомый человек, не говоря уже о том, что только через него осуществляется связь с Куровым.

Возвращался Котенев в мерзком настроении. Купаться не стал – не захотелось отстегивать кобуру. Еще только подойдя к калитке, он стал глазами искать Александриди. Наверное, уже все собрал, уложил, приготовил машину и сидит на веранде в кресле, сердито барабаня пальцами по. подлокотникам в нетерпеливом ожидании. Он огляделся: ворота гаража закрыты, машина стоит чисто вытертая, и рядом с ней грека нет.

Поднимаясь по ступенькам веранды, Михаил Павлович представил себе недовольное лицо Александриди и приготовился извиниться. Шагнув за порог он, с улыбкой, начал:

– Извините, кажется немного задержался… – И тут ему в бок ткнулось что-то твердое.

– Ничего, главное, что ты пришел! – услышал Котенев.

Рядом, уперев ему в бок ствол нагана, стоял лысоватый бандит, растянув в довольной ухмылке щербатый рот, а в кресле, вместо Александриди, сидел другой бандит, командовавший в тот памятный вечер обыском в квартире Михаила Павловича.

– Не двигайся! – заметив, как дернулся от неожиданности Котенев, приказал Лыков. – Если будешь благоразумен, с тобой ничего не случится.

– Пошел! – Лысоватый бандит подтолкнул оторопевшего Михаил Павловича стволом нагана. – Не стой в дверях.

«Где Лука?» – терялся в догадках Котенев. Чувствуя, как деревенеют от страха ноги, он сделал несколько шагов и остановился. Лысый встал сбоку, не отпуская оружия. Обретя способность четко соображать и немного справившись с испугом, Михаил Павлович заметил, что в руках сидевшего в кресле бандита угрожающе поблескивает парабеллум.

– Что вам надо? – свой голос Котенев услышал как бы со стороны и мысленно приказал себе встряхнуться, не паниковать.