Въехав во двор его дома, он сразу же увидел толпу зевак у подъезда, милицейские машины, снующих среди собравшихся крепких парней, одетых, несмотря на жару, в пиджаки и куртки. Сердце сжало предчуствие беды: что произошло? Черт бы побрал этого бегемота Лушина?! Неужели у него тоже были и случилось непоправимое?

Притормозив, Михаил Павлович опустил стекло и, улыбнувшись, спросил у проходившей мимо старушки:

– Бабуся! Пожар, что ли? Чего собрались?

– Не, милай, жильцов поубивали, – перекрестилась та.

– Да что вы? – Сердце дернулось и, казалось, ухнуло вниз.

– Как есть всю семейку из тридцать второй порешили…

«Куда гнать, домой? Неужели действительно убили Сашку и его жену? Кто? Те, что приходили недавно к нему на квартиру вроде как с обыском? Где же обещанная охрана?» Развернувшись, Михаил Павлович поехал к Александриди – пусть примет меры, уладит все. Хотя, если Сашка уже труп, то чего тут можно уладить?

Лука был дома. Впустив Котенева в прихожую, он закрыл за ним дверь и, предваряя его упреки, выставил перед собой ладони:

– Знаю! Все знаю! Уже приняты меры.

– Какие? – угрожающе надвинувшись на него, хриплым шепотом спросил Котенев. – Где ваша пресловутая охрана? Где?

– Успокойтесь, – потянул его к креслу Александриди. – Охрана была на месте, но налетчики сумели ее обмануть.

– Как?

– Они вызвали «скорую», – отойдя к окну, монотонным голосом начал рассказывать грек. – Наши люди решили, что это замаскированные налетчики, и поехали за санитарной машиной, а когда вернулись, все было кончено. В следующий раз они от нас не уйдут.

– Успокоили, – горько засмеялся Котенев. – А Лушина пристукнули прямо в собственной квартире.

– Лушин жив и даже не ранен, – сообщил Лука. – Это мне известно совершенно точно. Убит его родственник и тяжело ранена жена. Сейчас она в больнице. Будем надеяться, все обойдется.

– Маша? – поднял на него глаза Михаил Павлович. – Скажите, там стреляли или…

– Стреляли, – не стал скрывать Александриди. – Сейчас уже организовано круглосуточное дежурство около вашего дома и дома Хомчика. Мы не менее вас обеспокоены, – дипломатично продолжил Лука. – Сергей Владимирович тоже в курсе. Он выразил сожаление…

– Да?! – взорвался Котенев, заставив Александриди испуганно отшатнуться. – Сожаление?! К нему не приходят вечерком с обыском уголовники. Сожалеет он, видите ли! А обо мне вы подумали? Начнут рыть и доберутся до меня, а потом и до вас. Куда тогда прятаться? Или прикажете перейти на нелегальное положение?…

После вспышки наступила противная слабость, тело словно налилось свинцом. Тупо заболело в затылке, к горлу подкатила тошнота. Котенев обмяк и зло буркнул, г

– Чего молчите? Нечего сказать?

– А чего говорить, если тебя не хотят слышать? – примирительно улыбнулся Александриди. – Но я все же попробую вам объяснить. На милицию тоже есть уздечки, а вас мы в обиду не дадим. Ни вас, ни Лушина, ни Хомчика, а до остальных им пока не добраться. Примем меры, чтобы не добрались. Ни разбойники, ни милиция. Может быть, вам стоит взять отпуск и уехать?

– Спасибо, – издевательски поклонился Михаил Павлович. – Мавр сделал свое дело?

– Зачем вы так? – мягко укорил Лука. – Не стоит портить отношения. Я понимаю, вы сейчас возбуждены, расстроены, но надо держаться. Все расходы мы берем на себя.