– Пора бы уже, – Михаил Павлович выразительно поглядел на часы, – где ты так задерживаешься?

– Миша, в магазинах очереди. – Она тоже взглянула на циферблат, но тут же отвернулась.

– Не лги! – Котенев вскочил с кресла и нервно заходил по комнате. – Зачем ты обманываешь?

– Значит, ты знаешь? – Лида опустилась на диван. Михаил Павлович остановился перед ней, засунув руки в карманы брюк.

– Знаю. – Он издевательски поклонился. – Могла бы позвонить, сказать супругу, куда и зачем направляешься. Что они от тебя хотели?

– Спрашивали про обыск.

– И… что ты им там ответила? – вкрадчиво спросил Котенев.

– Рассказала, как было.

– Боже мой! – Михаил Павлович схватился руками за голову. – Какая же ты дура! Даже не представляешь, какая дура. Беспробудная, дикая!.. – Он горестно застонал.

– А что мне оставалось? – Лида решила сама перейти в атаку. – Хорошо тебе обзывать и изголяться, считать себя самым умным и хитрым. А если они сами ко мне пришли? Я возвращаюсь с обеда, а в моей комнате сидит этот, из милиции.

– С кем я живу?! – патетически подняв руки к потолку, словно призывая приведение в свидетели, закричал Котенев. – С кем?! Шурин вор и валютчик, собственная жена подалась в сексоты на Петровку. Или как это там у вас называется?

– Миша! – Она поднялась и подошла к нему вплотную, пристально заглянула в его побелевшие от злости глаза. – Извинись и перестань паясничать! Как тебе не стыдно?! И потом, я просто не понимаю, что здесь такого? Ты просил никому не говорить, и я молчала, но они сами все знают без меня.

Но Котенев уже успел взвинтить себя и не желал потерять ощущение неудержимого гнева. Он казался сам себе предельно язвительным и уничтожающе надменным.

– Ты что, действительно такая дура? – вопрошал он свистящим шепотом. – Или просто ловко прикидываешься, как прикидывалась всю жизнь? Не можешь уразуметь своими куриными мозгами, что ты наделала?

– Знаешь что… – Лида даже задохнулась от негодования и едва сдержалась, чтобы не влепить мужу пощечину. – Я тебе не наемная прачка и не домработница. Сам далеко не святой. Поэтому либо извинись и все объясни, либо…

– А что либо? – зло ухмыльнулся Котенев и, повысив голос заорал на всю квартиру. – Что? Отвечай!

– Хватит! – тоже закричала Лида. – Извинись, или я уйду!

– Ах вот как? – отступил на шаг Михаил Павлович, смерив жену презрительным взглядом. – Она, видите ли, уйдет! Хорошо!

Он сорвал с себя рубашку и начал снимать брюки. Ничего не понимающая Лида с изумлением смотрела, как он отшвырнул одежду в угол и голый побежал в спальню.

Через минуту он вернулся одетый и с чемоданом в руке. Встав в дверях, обвел глазами комнату:

– Все тебе! Возьму только машину.

– Миша?! Ты что? – Лида прижала ладони к губам, не в силах поверить в реальность происходящего.

– Что «Миша», что?! – подбросив в руке чемодан, откликнулся Котенев усталым, слегка осевшим голосом. – Не понимаешь? Это я ухожу! Хватит с меня!..

Оставив машину около подъезда дома Александриди, Михаил Павлович закурил – надо было обдумать ситуацию.

Докурив, Михаил Павлович примял окурок в пепельнице и, вытащив из салона чемодан, – торопясь уехать из дому, просто забросил его на заднее сиденье, – переложил его в багажник, предварительно вынув из чемодана и спрятав в карман маленький пистолет.