Рина вновь заставила себя ослепительно улыбнуться, надеясь в душе, что губы при этом не превратится в деревяшку. Ничего не произошло. Она тоже всего лишь человек.

— Как насчет того, чтобы поужинать, красотка?

Джоан Кендрик обернулась было в изумлении, но Кил прижал ее ладони к поручням.

— Еще один ужин, конгрессмен? — Джоан скептически вздернула брови. — А как там наша безутешная вдова в черном? Наша дражайшая, очаровательная миссис Коллинз?

Кил насупился, но заставил себя промолчать. Джоан всегда так — предпочитает называть вещи своими именами.

— Что-то у нас с Риной не очень получается.

— Это еще почему?

— А вам, собственно, какое до этого дело?

— Да уж дело есть. Ибо, судя по всему, на уме у вас не просто ужин. И, говоря откровенно, у меня тоже. Но перед тем как прыгнуть к вам в постель, хотелось бы прояснить ситуацию.

— Что ж, желание законное, — пожал плечами Кил. — Итак, почему у нас не складывается с Риной? Да просто потому, что мне не нравится выступать в роли трупа. Стоит погасить свет, как меня охватывает ощущение, что Рине на моем месте представляется лицо мертвеца.

Джоан пристально посмотрела на него и кивнула.

— Да, радости мало. — Она по-прежнему не сводила с него взгляда. Кил тоже не отрывал от нее глаз.

— Ладно, — наконец сказала Джоан.

— В каком смысле «ладно»?

— В том смысле, что договорились. Но начнем не с ужина. Пойдем к вам в каюту.

— Лучше — к вам.

— Нет, я бы предпочла…

— А я бы предпочел сменить обстановку. Если не возражаете, конечно. И не надо со мной пререкаться. — К нему в каюту идти нельзя. Там Рина — если она, конечно, действительно, как и обещала, никуда не ушла.

Джоан на мгновение заколебалась.

— Хорошо, ваша взяла. Пойдем ко мне, — плотоядно улыбнулась она.

Кил взял ее под руку и повел к лестнице. Два пролета, и он наконец приблизится к моменту истины.

Наступили сумерки. Закатное солнце окрасило горизонт в желтое и алое, гордые мачты яхты, оправдывая название: «Сифайр» — «Морское пламя» — купались в золоте. Они отплыли на полмили от мягко покачивающегося на воде судна. Рина задумчиво глядела на него. Подошел момент, когда она либо безвозвратно рухнет во тьму, либо прорвется к свету.

— Когда паруса поставлены, когда их надувает ветер, и яхта гордо стремит свой путь, первым касается неба так называемый топгаллант. Затем… — Глен повернулся к спутнице и на полуслове оборвал лекцию.

Должно быть, ее выдали глаза, в них ясно отражалось знание всего, что происходит, а вместе со знанием — ужас, боль, невообразимое изумление, ненависть…

Глен некоторое время молча смотрел на нее, потом спокойно спросил:

— И давно вы знаете?

— Что вы — Ли Хок? Раньше лишь смутно догадывалась. Точно узнала только сегодня.

— Вы неверно обо мне судите.

— Вы — убийца.

— Отнюдь. Просто я вижу дальше, чем многие. Люди болтают, толкут воду в ступе, грозятся, жалуются, ищут компромиссы. А тем временем наука и техника подталкивают нас все ближе к краю пропасти. Под угрозой существование самого рода человеческого, это вы способны понять?

— Да, — улыбнулась Рина. — Да, это я понять способна. Но я также понимаю, что драгоценна любая человеческая жизнь.