Знахарь посмотрел на слушателей, и они согласно кивнули.

 -  Вот именно. И теперь этот труп надо уничтожить, потому что иначе он заразит своим гниением все вокруг, и тогда… Мне даже страшно подумать, что тогда. Но для этого нужно новое движение, новые идеи, новая кровь. И это - вы.

  Знахарь откинулся на ажурную спинку стула и с улыбкой посмотрел на три бурдюка с новой кровью, сидевшие перед ним. Бурдюки были жилистыми, мускулистыми и горели желанием внедрять в застоявшуюся жизнь новые идеи и новое движение.

 -  Ганс сказал мне, что вы рассчитываете на меня как на лидера новой волны криминала… Что ж, пусть будет так. Я не возражаю. Но все вы должны понимать, что это снова организация, снова правила, которых нужно будет придерживаться, снова - не удивляйтесь этому - закон. Но это будет другой закон. Мы сметем все старое и на этом месте построим свою, новую, систему. И в ней не будет места разжиревшим авторитетам, которые не думают ни о чем, кроме собственных кубышек и генеральских дач, и в этом законе будет предусмотрена невозможность превращения человека в жадного барыгу. И главным пунктом должна быть дисциплина. Именно дисциплина, и не что иное.

  Знахарь посмотрел на Ганса, тот понимающе кивнул и сказал:

 -  Понятное дело! Дисциплина - юбер аллес.

 -  Совершенно верно, - подтвердил Знахарь, - именно юбер аллес. И наказание за нарушение нового закона - смерть. Только так.

  Он прищурился и испытующим взором оглядел сидевших напротив него людей, как бы желая убедиться, что никто из них не склонен к слабости и нарушению дисциплины.

  Но их лица были тверды, как камень, а хмурые и решительные взгляды, которыми они ответили Знахарю, говорили только о том, что дисциплина - юбер аллес, а если кто сомневается, то тут ему и конец придет.

 -  Вы не знаете всего, - нахмурившись, сказал Знахарь, - но придет время, и когда вы сможете понимать некоторые вещи, пока что недоступные для вас, я расскажу вам о них. Без обид?

 -  Без обид, - ответил за всех Ганс.

  Он точно знал, что двое его друзей несколько простоваты для обсуждения некоторых аспектов бытия и философии и что время понимания, о котором только что сказал Знахарь, для них не наступит никогда. Но они были верными и надежными людьми, и Ганс ценил их именно за это. А еще за смелость, бесстрашие и безжалостность, которые у других людей назывались одним словом.

  И слово это было - беспредел.

 -  На сегодня хватит, - сказал Знахарь, - если есть вопросы, задавайте.

 -  Вопросов нет, - ответил Ганс, поднимаясь из-за стола.

  Двое его соратников по беспределу тоже встали.

  Встал и Знахарь.

 -  Мне было очень приятно говорить с вами и еще раз убедиться в том, что между нами - полное взаимопонимание, - сказал Знахарь, пожимая крепкие и надежные руки будущих соратников. - Мы сделаем то, о чем говорим. Мы изменим жизнь к лучшему.

  Ганс по-военному кивнул, резко опустив и опять подняв голову, потом преданно посмотрел в глаза своему, наконец-то обретенному «фюреру» и, четко повернувшись кругом, направился к выходу. Двое его дружков последовали за ним.

  Глядя им в спины, Знахарь усмехнулся и снова сел в кресло.

  Достав трубку, он нажал несколько кнопок и, дождавшись ответа, спросил:

 -  Ну как, все слышал?

 -  Все до последнего слова, - в голосе телефонного собеседника послышалась улыбка, - вот они как раз проходят мимо меня.

 -  У них хвостов не было?

 -  Обижаешь тезку! Что же я - не профи?

 -  Ладно, ладно, - снисходительно ответил Знахарь.