Известие о смерти любимого сына спровоцировало выкидыш у баронессы Уоршел. Тот год выжался поистине несчастным для неё: от кори скончалась двухлетняя Алисия и, немного погодя, ухаживавшая за ней десятилетняя Тереза.

Через год, ещё не полностью отправившись от очередных родов (ребенок родился мёртвым), скончалась баронесса, и Джеральд остался один с шестнадцатилетним сыном и семилетней дочерью. Кроме них из наследников у него оставался еще племянник, сын его младшей сестры.

Изабелла была совсем маленькой девочкой, когда ее брат женился. По экономическим соображениям (при наличии молодой супруги, рожавшей все новых детей, барону не нужен был лишний рот, не приносивший пользы) ее рано выдали замуж, сразу вслед за старшей сестрой — так они породнились с Уилморами. Известие о кончине Изабо, пришедшее восемь лет назад, было воспринято родными почти с полным безразличием, как, в прочем, и отсутствие всяких вестей от Бланки. В отличие от Эрменграды, все-таки дочери, дочери в виду своих достоинств представлявшей собой куда более выгодный товар на брачном рынке, а посему любимой более плаксивой бесцветной Изабеллы, она почила, как и положено христианке.

Похоронив супругу, Уоршел не женился вторично и посвятил себя устройству будущего Герберта и поиску достойного супруга для Жанны. Правда, сейчас он в серьёз подумывал о браке с Каролиной Дрейер — одной из своих юных свойственниц.

Над донжоном Уорша, сеньориального замка баронства Уоршел, трепетал на лёгком ветерке флаг — чёрный орёл на жёлтом поле. Не спущен — владелец баронства в своих землях. Глядя на него, Жанна гадала, вернулся ли отец. Пока всё было тихо.

Въехав на опущенный в дневное время подъемный мост, баронесса протрубила в маленький рожок и подала условный знак стражникам. Заскрипела и медленно поднялась выше человеческого роста решётка. Стоит ли говорить, что никто из тех, кто поднимал эту решётку, не осмелился рассказать об этом барону — маленькая баронесса умела держать подчиненных в страхе, не хуже отца управляясь с тяжелым кнутом с железными «когтями».

Миновав шумный первый двор, девушка въехала во внутренний, не менее шумный, пропитанный запахами кухни, отдала поводья подоспевшему груму и взошла по крутым ступеням. Усталая, она поднялась к себе, помолилась, покаявшись в грехе свидания с Брианом и дав Господу слово, что никогда больше не станет искать с ним встречи. После искренних просьб укрепить её на пути добродетели, Жанна занялась вышиванием, но оно утомило ее, и она задремала. Проснулась девушка от скрипа половиц. Баронесса вздрогнула, открыла глаза и, потянувшись, села.

— Это я, госпожа, — успокоила её Джуди.

— Чего тебе? Отец вернулся?

— Нет, госпожа, просто я кое-что разузнала о том рыцаре у Ханде…

— Каком ещё рыцаре?

— Том, с которым я Вас видела.

— Ты никого не видела.

— Хорошо, тогда о том, которого я не видела.

— С какой стати вы распустили языки? — насторожилась Жанна.

— Да так… У него земля по соседству с нашей. Землица дрянная, зато своя. Говорят, Леменоры (он из рода Леменоров) когда-то не здесь жили, и земли у них было меньше. И за душой имели не больше амбарной мыши. Потом дела у них пошли на лад, только бедны по-прежнему, всё кому-то служат.