Уезжая, баннерет видел, как болтается над воротами тело Робина. Ему было суждено быть повешенным при любом исходе дела.

Леменор не застал Оснея живым. Баннерет несколько минут простоял у сметного одра, пока не вернулась хозяйка с кувшином воды. Забытая на время усталость вновь навалилась на него, раны напомнили о себе, и он ушёл, дав слово заказать сто поминальных служб по усопшему.

Оснея решено было похоронить вместе с сыновьями — он пережил их всех. Скорбный эскорт доставил тело в Шоур, где по-военному просто предал земле.

Временное командование людьми графа с согласия капитана наёмников принял баннерет Леменор; его поддержали мелкопоместные дворяне, пополнившие сундуки при взятии Норинского замка и теперь ожидавшие новых наград за свои «подвиги».

Перед Артуром открывалось блестящее будущее: долгожданная слава, возможность получить баронский титул, деньги и земли. Упоённый сладкими мечтами, он часами размышлял о будущем баснословном богатстве.

Не успели зарыть его покойного благодетеля, как баннерет уже выпивал за здравие очередной подружки приятеля. Весёлые разговоры о её прелестях напомнили о том, что неплохо было бы послать весточку своей потенциальной невесте. Надеясь на божественную справедливость и, заодно, на посланных на розыски Норинстана людей, Леменор велел сообщить ей о трагической смерти графа Вулвергемптонского, взятии Норинского замка («ибо Господь помогает борющимся за правое дело») и, мельком, о бесславной кончине её мужа, исподволь выражая надежду, что вдова не будет слишком о нём сокрушаться.

Отослав гонца, Артур отправился к Клиффорду де Фардену.

— Скучаете? — Баннерет тронул его за плечо. — А в деревушке по Вам сохнет очередная вилланка.

— Не пойти бы Вам к чёрту!

— Э, Клиффорд, остыньте, я о Вас же забочусь, — рассмеялся Леменор.

— О себе бы лучше заботились! Кстати, чего Вы такой довольный?

— Да так, — с улыбкой ответил Леменор.

— Что, опять о баронстве мечтаете? — усмехнулся Фарден.

— Нет. Я думал об одной чудной женщине.

— Жанне Уоршел, что ли? — хмыкнул барон.

— Нет, — покачал головой баннерет.

— Другая? Вот узнает об этом Ваш ангелок… — шутя, пригрозил ему Фарден.

— А кто ей скажет? Теперь уже некому, — рассмеялся Леменор.

— Да, повезло Вам!

— А Вам?

— Куда уж мне! Я вконец разорился.

— Разорились? — удивился Артур. — А как же те вещицы, которые Вы…

— Хватит зариться на чужие деньги! — грубо оборвал его барон. — Не Вы их нажили, не Вам их считать.

— Не хмурьтесь, Клиффорд! Кислая мина Вам не идёт. Мы всегда любили Вас за Ваши чудесные шутки, а теперь, когда Вы ходите чернее тучи, умираем со скуки. Давайте-ка ещё раз отпразднуем победу и повеселимся так, чтобы слышно было в Аду и черти затыкали уши.

— А вино будет? — оживился Клиффорд и с видом знатока добавил: — Только настоящее, а не это пойло, разбавленное водой.

— Будет. Толстяк Уилфред обещал прикатить целую бочку из погребов Норинстана.

— Хорошо бы ещё ко всему этому кабанчика…

— Уже жарится. Мои пройдохи исхитрился добыть одного с утра, — самодовольно улыбнулся Леменор. — Ну, идёте?

— А как же! Фанни не простит мне, если я не навещу её сегодня. Она танцует и поёт так, что ангелы заслушаются! С ней придёт маленькая колдунья Кэрри, та самая, из-за которой намедни Меридуш и Огден чуть не убили друг друга.