— Как не быть! Только живёт она в соседнем баронстве.

— Ну, тогда не видать тебе её, как своих ушей! — скептически протянула Мейми. — Хоть, слава Богу, ты у нас свободный человек и при деньгах, суженную тебе придётся искать здесь, а не за тридевять земель. Ту девушку, поди, давно просватали, а ты понапрасну надеешься.

— Это мы ещё посмотрим! — усмехнулся оруженосец. — Поженимся мы, вот увидите! Мне в этом деле сеньор поможет. Ему баронская дочка нравится, госпожа моей Джуди, он уж и руки просить её ездил — только вот дело не выгорело. Но сеньор настырный, не с этого, так с другого боку подойдет.

— А баронесса, наверное, хорошенькая? — краснея, спросила Присси.

— Вроде как. Я её видел мельком. Только с гонором, трудно сеньору придется.

Маленький Бен заплакал, и девочка бросилась к нему. Мейми недовольно покосилась на плачущего сына; у неё не было ни сил, ни желания успокаивать его.

Взяв Бена на руки и позвякивая самодельной деревянной погремушкой, Присси села на прежнее место:

— Так она красивая, эта сеньора?

— Пожалуй, что и красивая, — согласился Метью.

— Чего ж ей не быть красивой, если спина по вечерам не болит? — пробурчала Мейми. — Ест да спит, от скуки мается, не то, что мы! Посмотрела бы я на её красоту, если бы ей пришлось, как мне, до восхода вставать, детей кормить, еду готовить, корову доить, будить Дрю, чтобы он выгнал её в поле, а после расталкивать старших сыновей и вместе с ними идти работать в поле? Быстро бы подурнела. А ведь мы ещё хорошо живём, вечное ярмо на шее не тащим! Сеньоры-то деньги лопатой гребут, живут в своё удовольствие, а мы всю жизнь на них горбатимся. Вот она, Присси, откуда их красота берется!

Присси сняла с очага котелок. Облизнувшись, она перелила похлёбку в большую миску, достала ложки и поставила всё это на стол.

— При прежнем сеньоре и впрямь худо было, — протянул Сайрас. — От зари до заката пять дней в неделю спину на него гнули, за всё втридорога платили. А кто платить не мог — прощайся со свободой, иди в кабалу. Мы едва от этого убереглись, но какой ценой? У отца руки до крови были стёрты, мать ночами не ложилась.

— Ещё бы! После того, как дед баннерета перед смертью выкупил имение, они совсем разорились. А ведь каждому хочет перед другими своим богатством почваниться — вот он и наполнял свои сундуки нашей кровушкой! Только как покойный барон ни старался, всё равно почти ничего не оставил.

— Отец хотя бы для сына старался, а нынешний сеньор все наши денежки тратит на новых собак. Одна охота на уме! Слава Всевышнему, хоть поля не топчет, а то бы все труды прахом пошли!

— У нас тут недавно одна история вышла… — Мейми отхлебнула из миски с похлёбкой и пододвинула её к мужу. — Сайрас, конечно, назовёт меня сплетницей, но, Метью, ты же знаешь, что если я не скажу…

— Да, сестра у тебя болтунья! — усмехнулся Сайрас, отломив краюху чёрствого хлеба. — Прис, сходи посмотреть, не вернулись ли старшие братья?

Присси недовольно сползла со скамейки и приоткрыла дверь.

— Ну?

— Не, не видать их, — протянула девочка.

— Сбегай, скажи, им никто новую похлёбку варить не будет.

— Ладно, Сайрас, не гоняй понапрасну девчонку, — устало махнула рукой мать. — Они у нас большие, не хотят есть — не надо. Так вот что я тебе, Метью, хотела сказать… Да ты ешь, не стесняйся! Ну, ты, конечно, помнишь Берту?

— Как не помнить! Славная девушка, только, по-моему, полновата.

— Отец решил её замуж выдать — а она в рёв!

— Почему?

— Как же не плакать, она ведь Барта любит.