— Быстро, — сказала Нуала. — Она в сознании.

— Чуть и меня не провела, — хмыкнул Лукас.

На пропускном пункте к машине подошел капитан парашютистов, оттолкнув резервистов, которые проверяли их документы:

— Что вы делали там? Откуда едете?

— Мы попали в передрягу в лагере «Аргентина», — ответила Сония. — В Бурейдже беспорядки. У нас двое пострадавших и рация не работает.

— И куда направляетесь?

— Обратно на базу, если сможем добраться до Газы.

Офицер поморщился и покачал головой. Недалеко стоял другой офицер-«голани». Лукас заметил, что Сония, как темнокожая американка, явно вызывает у него симпатию.

— Если вам не позволят проехать через Газу, — сказал второй офицер, — можете добраться до границы по прибрежному шоссе. Тем более что у вас есть пострадавшие. — Он посмотрел на заднее сиденье. — Что, тяжелые?

Капитан рявкнул на него, и он отошел. Воспользовавшись тем, что на них не обращают внимания, они поехали дальше. Примерно через милю Линда, чья нижняя челюсть заметно распухла, принялась вопить. И вопила безостановочно.

— Держите ее, — сказала Роза.

— Боже! — крикнула Нуала, потому что Линда сумела вырваться из ее крепких объятий и выпрыгнула из машины.

Дорога была плохая, так что скорость не превышала двадцати километров. К тому времени, как они остановились и выскочили из машины, Линда уже встала на ноги.

— Линда, прошу тебя, детка, — сказала Сония.

Но та метнула на них яростный взгляд, как ребенок, отряхнула ушибленные колени и помчалась к израильскому посту, словно за ней гнался сам дьявол, — и так ей небось и казалось, подумал Лукас, — а четверо безбожников топтались на месте, не зная, что делать.

— Одной на дороге небезопасно, — сказала Сония.

— Черт, не держать же ее как арестантку! — огрызнулась Нуала. — Но теперь мы вляпались по уши.

— Знаешь какую-нибудь суфийскую молитву? — спросил Лукас Сонию.

— Да вот хоть эта.

Но больше она ничего не сказала, из чего он заключил, что сама ситуация, в которую они попали, представляет собой некоего рода суфийскую молитву. Требовательная религия, однако.

Они ехали среди куч горящих покрышек. Рядом с дорогой вновь появилась молодежь в зеленых клетчатых куфиях. Внезапно сзади возник армейский джип, прямо среди бегущих демонстрантов. Джип прижал «лендровер» к обочине. В джипе рядом с водителем сидел «добрый» офицер-«голани», который беспокоился об их пострадавших. Офицер выскочил на дорогу.

— Сучьи дети! — заорал он. — Нацистские свиньи! Смотрели, как убивают еврея!

— Но… — было заикнулся Лукас.

— Заткнись, ублюдок! — крикнул офицер, трясясь от ярости. — Выкинул девчонку из машины. Оставил…

Тут кто-то окликнул его, прервав ругань. В толпе палестинцев заметили армейскую машину. Скоро, подумал Лукас, они увидят, что она одна и не имеет поддержки. Офицер и его водитель, несмотря на свою злость, тоже это сообразили.

Перед тем как бежать заниматься тем, что требовалось в этой ситуации, офицер взглянул на него напоследок с такой ненавистью и яростью, что у Лукаса сердце сжалось в груди. Было ясно: кто-то заплатит жизнью за смерть Ленни. Возможно, это будет он.

— Мы узнаем ваши имена! — крикнул офицер из отъезжающего джипа. — Мы не забудем…

Конец фразы он не расслышал.