С тех пор Анна поклялась никогда не желать чего либо так страстно, чтобы оказаться способной предать из за этого самое себя.

Это не мешало, а, наоборот, помогало ей взбираться вверх по партийной лестнице. Неудачи заставляли ее презрительно усмехаться и пробовать с другой стороны. Она обнаружила, что, будучи свободной от симпатий и антипатий, не делая авансов и ни о чем не прося, она почти всегда получала то, к чему стремилась. Способ был простой – никогда не позволяй этим ублюдкам понять, что тебе нужно на самом деле. Они и так отдадут это тебе – когда окажется, что взамен им нечего из тебя выудить.

Даже две встречи с Римо Уильямсом, чье сексуальное притяжение пробуждало ее тело, изголодавшееся по любви, не заставили ее сдаться. И только потому, что сам Римо желал ее больше, чем она – его. Может быть, ненамного больше, но эту разницу Анна почувствовала и поэтому позволила своим рвущимся чувствам воплотиться лишь в форму легкого флирта, не более.

И теперь она сидела на переднем сиденье автомобиля рядом с восьмидесятилетним, корейцем с манерами сварливой старушки и сексапильностью пожилой ящерицы.

– Сбавь скорость! – сердито дернула его за рукав Анна. – Мы же разобьемся, Чиун!

– А как? – с интересом спросил последний Мастер Синанджу, вытягивая шею, чтобы видеть дорогу, хотя сидел он на положенных на шоферское сиденье двух тюфяках.

– Нажми на тормоз ногой, – ответила Анна. Она невольно прикрыла глаза – мимо окна просвистел, словно пуля, фонарный столб; машина мчалась со скоростью девяносто миль в час.

– Я не могу.

– Почему это?!

– Моя нога стоит на другой педали, которая заставляет эту повозку двигаться. – В голосе Чиуна слышалось беспокойство. – Если я уберу ее, то повозка остановится и те, кто едет позади, обязательно врежутся в нас.

– Да нет, этого не будет, – успокоила его Анна. – Тормоза сначала только замедлят ход. Давай, а то нас по всей дороге размажет!

Мастер Синанджу послушно нажал на другую педаль. Завизжали тормоза; машина начала снижать скорость.

– Оставайся в этом ряду! – пронзительно, в тон тормозам, завизжала Анна, успев подумать: если она обучит Мастера Синанджу водить автомобиль и останется при этом живой и здоровой, следующим ее шагом будет возвращение в Россию с рапортом о невыполненном задании. Даже если ей придется для этого пересечь Атлантику вплавь.

– Почему я должен оставаться в этом ряду? – с тем же Детским интересом спросил Чиун. – Соседний ведь совершенно свободен.

– Потому что по соседнему машины едут нам навстречу, – объяснила Анна. – Видишь толстую желтую линию? Так вот, ее нельзя пересекать.

– Когда они увидят за рулем меня, то остановятся и освободят мне дорогу. Американские водители все такие. Они вежливые.

Первый же американский водитель, появившийся в поле их зрения, резко свернул с дороги, чтобы избежать столкновения, и въехал прямо в окаймлявшие участок шоссе кусты.

– Видала? – с торжеством вопросил Чиун. – Вежливость! Это – национальная черта американцев. Этот водитель понял, что я – новичок, и такс... тактично уступил мне дорогу.

– Хорошо, если он остался в живых, – покачала головой Анна. – Но не уверена, что нам повезет больше.

Следующему водителю пришлось вырулить на встречную полосу. Развернувшись, он погнался за машиной Чиуна, ругаясь во всю глотку и производя высунутой из окна рукой жесты самого оскорбительного свойства.

– Этот тоже вежливый? – спросила Анна.

– Он едет на японской машине. А японцы все грубияны. Я знаю их.

– Но сам он, по моему, американец, – заметила Анна Чутесова, с трудом переводя дух; голова слегка кружилась от сознания того, что только что они находились на волосок от смерти.