– Ничего не видно, – сказала она и снова повернулась к костру. В багровых отсветах пламени ей вдруг припомнилась убогая лачуга, непонятные кровоточащие ранки на шее зупанова сына. У Магьер заныло в висках. Ее беспокоил предстоящий разговор с Лисилом. Этот разговор Магьер откладывала уже месяц, всякий раз обещая себе подыскать для него более подходящее время. И все же накладки при выполнении последнего заказа дали ей повод задуматься: долго ли она еще все это выдержит. Такая жизнь ей изрядно надоела, да и Лисил становился все беспечнее. Еще немного – и срыва не миновать.

– Прежде чем ты напьешься вдрызг, нам надо поговорить, – негромко сказала она.

– Я никогда не напиваюсь вдрызг, а только в меру, – обидчиво возразил Лисил. И отхлебнул было изрядный глоток, но что‑то в голосе Магьер вынудило его остановиться, опустить бурдюк. – А в чем дело‑то?

Магьер запустила руку в свой мешок и извлекла на свет аккуратно сложенный, но все же измявшийся кусок пергамента.

– Есть в Белашкии один банк, куда я кладу деньги всякий раз, когда мы проходим через город. И там же я всякий раз получаю письма.

– Письма? – отупело переспросил Лисил. – Ты о чем?

Магьер протянула ему пергамент.

– Это от подрядчика.

Лисил машинально взял пергамент. Челюсть его отвисла от удивления.

– Ты что, вкладываешь деньги в недвижимость?

– Этот подрядчик подыскивал для меня таверну где‑нибудь на побережье… и, похоже, нашел. – Магьер помолчала. – Я покупаю таверну в белашкийском городе Миишка.

Лисил непонимающе моргнул.

– Что‑о? – переспросил он, явно не веря собственным ушам.

– Я не хотела говорить тебе об этом, пока не отыщется подходящее местечко. Знаешь, я ведь и не собиралась изображать охотницу до конца своих дней и к тому же я устала скитаться.

– И ты копила деньги на таверну? – Лисил ошеломленно покачал головой. – Вот бы не подумал! У меня‑то всех накоплений – то, что есть в кошельке.

Магьер выразительно пожала плечами:

– Это потому, что ты вечно пропиваешь свою долю, а что не пропьешь – спустишь за карточным столом.

Лисил с шумом втянул воздух, собираясь с силами, и слова хлынули из него рекой.

– Вот, значит, как, да? – почти выкрикнул он, пропустив мимо ушей ее обидную реплику. – Ни слова мне, ни полслова? Нет бы сказать хотя бы: «Лисил, я коплю деньги на таверну»! А ты, ты… молчала и все. Сколько же тебе удалось… а впрочем, неважно! Мы с тобой напарники, и я вот что скажу: обработаем еще четыре или пять деревень, а потом уж отправимся на покой, идет?

– Я устала, – негромко ответила Магьер. – Я хочу наконец‑то обрести свой дом.

– А я‑то как же?

– А тебе понравится в этом городе! – торопливо заверила она. – Мы направимся к побережью, а там повернем на юг. Миишка в десяти лигах южнее Белы, столицы Белашкии. Я буду подавать выпивку, а ты займешься карточными играми. Я ведь слышала, что ты когда‑то был банкометом в «фараоне». Ты об этом поминаешь всякий раз, как спускаешь последнюю монету.

Лисил отмахнулся от нее, точно от назойливой мухи. И что‑то раздраженно проворчал себе под нос.

– Малец будет охранять дом, – продолжала Магьер, и пес поднял голову, услышав свое имя. – И не будет больше ни ночевок на голой земле, ни скитаний, ни ненужного риска.

– Ни за что! Не готов я еще отправляться на покой…

– Ты будешь банкометом…

– Рано это все, слишком рано!

– … мягкая постель, сытная еда, мед и пиво…

– Слышать ничего не желаю!

– … и глинтвейн, приготовленный в очаге нашего собственного дома.