– Что ты хочешь этим сказать?

Тиша прикоснулась ладонью к его плечу. На время работы Рашед снял рубашку, чтобы свободнее двигаться, и сейчас прикосновение Тиши к его голой коже вызвало в нем приятную дрожь.

– Он ушел, – просто сказала Тиша. – Вслед за Парко он избрал Дикую Тропу.

Рашеда обожгла горечь потери. Не то чтобы он был так уж сильно привязан к Крысенышу, но эта утрата означала, что прежний надежный мир разваливается на куски, а он, Рашед, не в силах его возродить.

Однако же та, что была для него всех и всего важнее, по‑прежнему оставалась рядом, по‑прежнему нуждалась в его защите. Если б только Рашед был на это способен, он бы обнял Тишу, нашептал ей слова утешения.

Увы, это было ему не дано, а потому он просто отвернулся к шхуне и проговорил:

– Итак, нас осталось двое.

– И Эдван.

Ах да, Эдван. И почему это он всегда забывает о существовании призрака?

– Конечно, – сказал Рашед. – Конечно.

Тиша замялась.

– Мы по‑прежнему вместе, – наконец сказала она. – Быть может, уход Крысеныша – это знак судьбы? Быть может, и нам следовало бы забыть прошлое и незаметно уйти отсюда?

Всего лишь на один, краткий, миг Рашед дрогнул. Тиша в безопасности. Они вместе. Быть может, им и вправду следует незаметно ускользнуть из города и раствориться в ночи… Но тут в его сознании вспыхнули образ охотницы и воспоминание о том, как он волок Тишу по обваливающемуся туннелю, а над головами у них пылал и рушился созданный его трудами дом.

– Нет, – сказал он, – охотница должна умереть, и лишь тогда мы уйдем. Я сам прикончу ее завтра ночью. Ты будешь ждать меня здесь. Я надолго не задержусь. Я не могу рисковать, зная, что она погонится за нами по пятам.

Рашед указал на шхуну.

– С теми инструментами и материалами, что у меня есть, починить ее невозможно, – продолжал он, – но все равно обещаю тебе: скоро мы покинем этот город. Нынче ночью мне нужно кое о чем позаботиться. В дорогу нам понадобятся деньги.

Тиша опустила взгляд, и всегдашняя маска очаровательной невинности сползла с ее лица.

– Хорошо, – сказала она тихо, – но только я хочу, чтоб ты знал: мне страшно, а напугать меня в этом мире может очень и очень немногое.

Бессильное желание утешить ее жгло Рашеда с такой силой, что он почти физически ощущал эту боль.

– Я никому не позволю причинить тебе вред.

– Я боюсь не этого… совсем не этого.

* * *

Затаившись возле «Бархатной розы», Рашед дождался, когда из трактира выйдет рослый, богато одетый посетитель. Шагнув из тени проулка, Рашед что есть силы ударил человека кулаком в лицо, и тот потерял сознание. Тогда Рашед снял с него кошелек и плащ. Он быстро надел плащ и позаботился о том, чтобы капюшон совершенно скрыл его лицо. Даже в такой поздний час в «Бархатной розе» нередко еще бурлила жизнь, а Рашед вовсе не хотел, чтобы его случайно опознали.

Войдя в трактир, он увидел в общей зале только троих: служанку, одного посетителя, который уже собрался уходить, и эльфа Лони, портье и в то же время телохранителя. Рашед воздействовал на их разум и внушил им, что они не должны замечать его, что он – один из здешних постояльцев. У Тиши такое получалось лучше, но и Рашед при необходимости умел гипнотизировать людей.

Он прошел мимо портье в общую залу, поднялся по лестнице и постучал в дверь апартаментов Эллинвуда. Ответа не последовало, хотя он явственно ощущал, что констебль за дверью.

Рашед повернул дверную ручку. Дверь оказалась не заперта. В прошлый визит Эллинвуд дал ему разрешение заходить, так что он сейчас решил воспользоваться этим приглашением.