– Когда ты в последний раз спала? – спросил Вельстил.

– Не помню. И потом, я пришла сюда не для того, чтобы обсудить этот животрепещущий вопрос.

Магьер не замечала прежде, какие у Вельстила густые черные брови. Они казались еще чернее на фоне белоснежных седых висков.

– Зачем ты сюда пришла? – осведомился он, не вставая с кресла.

– Подумала, а вдруг ты в кои‑то веки перестанешь говорить загадками и действительно мне хоть в чем‑то поможешь.

Ее слегка раздражало то, что в комнате нет окон и единственный источник света – таинственный хрустальный шар Вельстила.

– До меня дошли слухи – уверен, что беспочвенные, – будто ты набрала себе в помощники рыбаков и портовых рабочих.

– Это так.

Вельстил встал, и его всегда бесстрастное лицо дрогнуло от гнева.

– Распусти их по домам. Всех. Немедленно. Ты – дампир,  и помощь неуклюжих и несведущих горожан только испортит твою охоту. Да и вообще с вампирами можно было покончить еще несколько дней назад.

Магьер скрестила руки на груди:

– Отлично. Тогда ты сам вместе с Лисилом будешь нести за мной колья и прочее снаряжение.

Тень гнева исчезла с лица Вельстила, и он усмехнулся.

– Боюсь, моя дорогая, что это невозможно. Я‑то полагал, что ты умна, но ты, как видно, кое‑чего все‑таки не понимаешь. Это ты,  а не я – дампир.  Твое предназначение, суть самого твоего существования – уничтожение вампиров.

Вспышка ярости обожгла Магьер, и она, повинуясь порыву, выхватила саблю.

– Я устала играть в твои игры! Если ты хотя бы вполовину так сведущ, как утверждаешь, выкладывай все, что знаешь!

Вельстил задумчиво поглядел на острие сабли, устремленное к его груди, и снова поднял темные глаза на Магьер.

– Разве ты не чувствуешь, как растет в тебе гнев? Разве всякий раз, когда бьешься с вампиром, ты не ощущаешь, как возрастает твоя сила? – Он понизил голос. – Доводилось тебе слыхать глупую старинную поговорку, что зло, дескать, можно победить лишь добром? Это ложь. Зло можно победить только злом. Этим кровососущим тварям нет места в мире живых. И все же одному из них хватило, как видно, мудрости и даже самоотверженности, чтобы породить тебя.

Магьер опустила саблю:

– Что это значит?

Вельстил шагнул ближе:

– Я долго изучал бытие, обычаи и свойства вампиров. В первые дни после обращения свежеиспеченный вампир еще способен зачать или понести дитя. Кто‑то из твоих родителей, скорее всего отец, был вампиром. Половина твоего существа принадлежит миру тьмы, миру, чьи создания вынуждены выпивать чужую жизненную силу, дабы продлить свое существование. Однако твоя смертная половина сильнее. Подобная неуравновешенность порождает в дампире  безудержную ненависть к своей темной половине. Прибегая к силам своей сверхъестественной половины, дампиры  становятся единственными, кто способен на равных сражаться с вампирами. Ну, теперь понимаешь?

Слова его хлестали Магьер, точно плеть. Она не могла, не хотела им верить… однако недавние события подтверждали, что Вельстил прав.

– Откуда ты все это знаешь? Я хочу сказать, откуда ты знаешь, что я – дампир!

Вельстил указал на кожаный ремешок и цепочку, выглядывавшие из выреза ее платья.

– По амулетам, которые ты так старательно прячешь. Откуда они у тебя?

Магьер помолчала. Разрозненные кусочки давней головоломки стали наконец‑то складываться в цельную картину.

– Их оставил мне мой отец. Во всяком случае, так мне сказали. Он же оставил мне кожаный доспех и саблю. Но если он был вампиром, зачем же породил меня и дал мне оружие, чтобы убивать ему подобных?

Вельстил порывисто протянул руку, но тут же опустил.