— Да, хорошо. Подробность, которую мы доведем до Скитальца в миг наивысшей нужды. Мы старались узнать, вдохновленные его упреками, и вот! Смотри! Никто иной, как Старший Бог Морей, виноват в бедствии! Теперь развернись, выхвати меч и поруби указанного врага на кусочки!

— Ну, нам не это следует узнавать сейчас.

— Разумеется, нет. Мы уже все знаем! К чему «узнавать»?

Котиллион повернулся к Темному Трону: — Маэл легко мог его убить, как думаешь? Вместо этого он просто задержал Скитальца. Нам нужно подумать. Нам нужно понять, почему.

— Да, я начинаю видеть. Проснулись подозрения — я оказался беззаботен, забывчив. Задержал, вот как? И зачем бы?

— Я кое-что понял.

— Что? Говори скорее!

— Неважно, что именно на уме у Маэла. Не сработает.

— Объясни!

— Маэл считает, что схватка уже началась…

— Да, должен считать. У него нет иной возможности. Маэл ничего не выгадает! Идиот! Хе, хе! Давай покинем эту кучу пепла. У меня в горле першит.

Котиллион поглядел вслед Гончим и их подопечному, щурясь на ярком свете. — Расчет времени, Темный Трон…

— Идеален.

— Пока.

— Мы не проиграем.

— Да уж лучше не проигрывать.

— Кого из новых союзников ты считаешь слабым звеном?

Котиллион оглянулся на Темного Трона: — Разумеется, тебя.

— Кроме меня, я имею в виду.

Котиллион смотрел. Темный Трон ждал, ерзая на своем троне.

Полночь в единственной таверне Морско подарила Нимандеру воспоминания, от которых не избавиться. Мутноглазые черногубые селяне ринулись вперед, столкнувшись с Нимандером и остальными. Они совали им в лица грязные бутылки. Белки глаз у них желтоватые и какие-то смазанные… а напиток достаточно крепкий, чтобы языки онемели. Несвязное бормотание можно было счесть приглашением хорошенько нализаться, но даже без предупреждений Скола Нимандер не готов был одобрять столь внезапное гостеприимство. Он с немалым облегчением заметил, что его чувства разделяют все родичи. Они стояли в кольце толпы, озадаченные и обеспокоенные. Затхлый воздух таверны был сладковатым, в нем слоями смешивались вонь кислого пота и какая-то гнильца.

Скиньтик встал рядом с Нимандером; оба следили за Сколом — и Десрой — которые пробрались к стойке.

— Кувшин простого вина? Здесь, в таком месте? Непохоже.

Нимандер подозревал, что Скиньтик прав. На всех столах, во всех руках он видел лишь одинаковые фляжки с длинными черными горлышками.

Шум стал сильнее — какофония скота, ведомого на бойню. Нимандер заметил, как один человек — ветхое, согбенное, истощенное создание — упал лицом вниз на дощатый пол, явно сломав нос. Кто-то споткнулся, раздавив пальцы несчастного подошвой башмака.

— А где жрец? — спросил Ненанда за спиной Нимандера. — Он же нас пригласил!

— Лично я рад, — бросил Скиньтик, не оборачиваясь, — что ты стоишь за моей спиной и держишь руку на мече. Мне тут не нравится.

— Никто из здешних нам не опасен, — заявил Ненанда, но по тону было ясно — слова Скиньтика ему польстили. — Слушайте меня, пока Скола нет рядом. Он презирает всех нас.

Нимандер не спеша повернулся. Скиньтик сказал: — Здорово подмечено. И что ты думаешь, брат?

— Он видит то, что хочет видеть.

Нимандер заметил, что Кедевисс и Араната прислушиваются; на лице последней обычное выражение невинной голубки сменилось леденящей пустотой. Нимандер слишком хорошо знал ее, и внезапно пот потек под его одеждами.