— Хотелось бы услышать историю вашего партнерства.

— Возможно, расскажу позже. Там был еще один поборник. Его имя — Икарий.

Скиталец развернулся в седле, внимательно смотря на женщину. Мерин, уловив его настроение, дернулся и встал.

Джагский жеребец Семар Дев пробежал еще несколько шагов, пока Семар не развернула его. Она поглядела ему прямо в глаза. — Думаю, что если бы Икарий встретился с императором… умирание продолжалось бы долго, охватывая пожаром целый континент…

Он кивнул, не решившись заговорить.

— Однако, — продолжала Семар Дев, — первым поставили Карсу.

— И что случилось?

Улыбка ее вышла горькой. — Они сразились.

— Семар Дев, — сказал Скиталец, — это бессмыслица. Тоблакай еще жив.

— Карса убил императора. Конечной смертью.

— Как?

— Есть только подозрения. Думаю, он каким-то образом переговорил с Увечным Богом. Уверена, разговор был неприятным. Карса редко бывает приятным.

— Итак, Император Тысячи Смертей…

— Умер смертью окончательной. Мне хочется думать, что Рулад на последнем издыхании поблагодарил Карсу Орлонга.

«Если ей хочется так думать, милости прошу». — А меч? Тоблакай носит его как свой?

Она подобрала поводья и послала коня шагом. — Не знаю, — сказала она. — Еще одна причина его отыскать.

«В этом ты не одинока, женщина». — Он заключил сделку с Увечным. Занял место императора.

— Неужели?

Он тоже понудил мерина идти, снова оказавшись рядом с ней. — Существует иная возможность?

На это она вздохнула: — Ах, я знаю то, чего ты не знаешь. Скиталец, я знаю Карсу Орлонга.

— И что это должно означать?

— Видишь ли, излюбленная его игра — представляться… очевидным. Тупым, лишенным всякого изящества, всякого приличия. Простым дикарем. Очевидная возможность — единственная возможность, не так ли? Вот почему я не верю, что он так поступил.

— То есть не желаешь верить. Я скажу прямо, Семар Дев. Если твой Тоблакай несет меч Скованного Бога, ему придется либо отдать его мне, либо обнажить против меня. Подобное оружие следует уничтожить.

— Ты считаешь себя врагом Увечного Бога? Что же, в этом ты не уникален.

Скиталец нахмурился: — Я не заявлял себя его врагом и не намереваюсь заявлять. Однако он зашел слишком далеко.

— Кто ты, Скиталец?

— Когда-то я играл в игры цивилизованности, Семар Дев. Но в конце концов остался дикарем.

— Слишком многие заступали путь Карсе Орлонгу, — заявила она. — Только недолго удавалось им простоять. — Она помолчала. — Цивилизованный, дикарь — все это слова. Жестокий убийца волен рядиться в любые костюмы, способен выдумывать великие причины и неотложные необходимости. Боги подлые, как мне надоели дурацкие повадки мужчин! Во всем мире вы одинаковы!

Он ответил на ее вспышку молчанием, ибо давно был уверен: все именно так и обстоит. Никогда не изменится. Животные остаются животными, наделены они разумом или нет. Они дерутся, они убивают, они умирают. Жизнь — страдание, а когда она кончается… что тогда?

Конец. Должно быть так. Просто обязано.

Итак, между ними не осталось недоговоренностей. Им уже не нужно рассказывать байки и вспоминать о прошлых приключениях. Все, что важно обоим, находится впереди.

С Тоблакаем по имени Карса Орлонг.

В не таком уж далеком прошлом человек, известный под прозвищем Капитана, был чьим-то пленником.