|
В «воронку» затянуло яблоню и садовую тачку — металл и дерево с натужным хрустом сжало в плотный шар, после чего с оглушительным взрывом разметало по воздуху. Тяжело, глухо хрустнуло где-то в глубинах земли, ровные грядки пошли широкими трещинами, и из земляных провалов вверх полетели горячие, красные искры в потоках раскаленного воздуха. Ни Выброс, ни аномалии нас не тронули. На том пятачке земли, на котором мы стояли, даже трава осталась живой — но зато ярко горел и переливался осколок Монолита в моей руке, и одновременно с этим я чувствовал, что наше время здесь заканчивается вместе с этим ненастоящим миром. А затем вокруг нас замерцали тысячи крошечных молний, образовавших прозрачную сферу, стремительно наливавшуюся ослепительным светом. Все звуки мира пропали в режущем уши громком писке… свет внезапно сменился глубокой тьмой, и перед тем, как полностью отключиться, я почувствовал, как проваливаюсь куда-то вниз, в бездну… * * * — Эй, ты живой? — кто-то осторожно перевернул меня на спину, настойчиво потряс за плечо. — Эй, Лунь, давай очухивайся… я не за тем в такую даль перся, чтоб ты тупо о кирпич башкой убился. Учти, на второй поход меня уже не хватит. Я открыл глаза и увидел на фоне серого неба донельзя довольную физию Фреона. Да уж… чтоб этот вечно хмурый, замкнутый сталкер улыбнулся, я еще ни разу не видел… а сейчас он буквально светился от счастья, улыбаясь до ушей. — Жив, жив, подлец… слышь, а ведь прокатило, а? В реале, не соврал Смотритель… братишка, не представляешь, как же я рад тебя видеть. — Что такое… где мы? — спросил я, с трудом разлепив ссохшиеся губы. Тошнило, голова шла кругом. — Чего тут случилось? — В Темной мы, брат… у хуторка этого поганого, ну, у которого, в общем… ну, это… я тоже, знаешь, не сразу понял. К Саркофагу пришел, и вот он, камень такой синий, и Пенка мне — иди, мол, проси… а я даже сказать ничего не успел, только подумал, передо мной такая серебристая воронка — вж-ж-жик! Побелело все вокруг, ярко так, и вот я уже здесь, а как это получилось, понятия не имею. Думаю, все, короче, не вышло у меня ничего… а тут над этим домиком расстрелянным замерцало так, искорки посыпались, и словно, — Фреон хмыкнул, порывисто вздохнул, и я вдруг заметил, как на его глазах заблестела влага, — словно пузырь мыльный. Загудел он так, полыхнул, и вы вдвоем вываливаетесь. Вначале ты, ну, и на тебя сверху Хип. На мягкое, значит. А чуть в стороне рюкзаки и ружья, тоже с вами из этого пузыря выпали. И живые вы… оба живые… черт, я думал, с ума схожу… У Фреона явно перехватило дыхание, он резко махнул рукой и поднялся. — Иди вон… Хип сидит, никакая совсем. Поговори, что ли. Надо же… получилось… получилось все. Сработало… эх… Фельдшер не знает… да уж. Надо бы туда дойти, ага. Сталкер отвернулся, вытащил из кармана пластиковую фляжку, попытался открутить пробку, но дрожащие пальцы соскальзывали, и Фреон просто отломил горлышко вместе с пробкой. «За жизнь», — очень тихо прошептал он, поднося фляжку к губам. — Дай сюда… — прохрипел я. — Лунь, тут это, спиртяга, чутка водой разбавленная… — Давай уже. Знаю, что не компот. |
