|
И, что самое отвратительное, по обоим заключенным ползали десятки каких-то полусонных, заторможенных мух, и в спутанных волосах серолицего возились мелкие, светлые не то клещи, не то личинки, и они же редкой россыпью покрывали доски пола в клетке. М-да… вот тебе и соседи. Рассматривать зомби, а я все-таки решил, что в клетках именно они, желания не было. Аппетит, которого, собственно, и так не ощущалось, появляться не спешил, и я, отложив принесенный Егерем завтрак, начал ходить по загону, разминая затекшие за ночь суставы. Тянулись часы, судя по свету, проникавшему в несколько грязных окон у самого потолка, уже приближался полдень. Один из зомби, тот, что в «долговском» комбезе, не поднимаясь с пола, начал хрипло, протяжно завывать, с клохтаньем втягивая в себя воздух, второй отлепил щеку от решетки и стал часто покашливать, брызгая на комбез темной жидкостью. Вспугнутые мухи, жужжа, начали виться вокруг него, и я вдруг начал чувствовать запах — приторно-сладковатый, тяжелый, отчего даже сам вид нетронутого завтрака начал вызывать тошноту. Да уж, братцы-долговцы, не есть гут вот так поступать. Можно подумать, у вас других надежных помещений не нашлось для сталкера, кроме как бывший звериный загон, провонявший плесенью и мочой, да плюс к тому соседство двух не самых приятных персонажей. Человеку, если уж на то пошло, вообще нежелательно рядом с зомби находиться — ядовиты они бывают до такой степени, что целыми группами сталкеры травились в схронах, где подобная тварь побывала. Не все они токсичны, конечно, да и смертельных отравлений пока вроде не было, но лучше не рисковать — зомби и сам понемногу гниет, да еще и разную заразу из Зоны в себя собирает, так как жрет все, до чего доберется, будь то падаль, тряпье или просто земля. Поэтому я, немного походив взад-вперед, перетащил лавку в самый дальний угол загона, чтобы быть как можно дальше от перхающего мертвеца. Вони от этого, правда, меньше не стало, и я вздохнул с облегчением только когда открылась дверь «тюрьмы», пропуская десяток ученых в костюмах биологической защиты «Рубеж-9», предназначенных специально для работы с разным аномальным зверьем, — на толстой прорезиненной ткани тускло поблескивали кольчужные накладки. За темной тонировкой гладких, овальных шлемов из сверхпрочной пластмассы не было видно лиц — кто-то из «научников» решил, что мутантам-«псионикам» значительно сложнее воздействовать на разум человека, если те не могут видеть его глаз. Версия, насколько я знаю, провалилась, контролеры и даже чернобыльские псевдособаки без особого труда преодолевали подобную «защиту», но комбезы переделывать уже никто не стал. — Ну что, коллеги, ваши версии, — пробубнила одна из оранжевых фигур, указывая щупом на кашляющего зомби. — Все тот же новый тип псевдожизни. Явно не матрица, обычный бывший труп… обратите внимание на, хм, фауну — на матричных копиях ее никогда не бывает, они обычно стерильны. — Не соглашусь. — К клетке подошел один из ученых, заметно более рослый. — Еще вчера этот образец почти ничем не отличался от обычного живого человека… — Почти? — Замедленные реакции, неадекватные ответы на вопросы, необычная молчаливость, заторможенность. Все выражено в незначительной степени и поэтому легко списывается на сильную усталость. Ну, а температурными датчиками и сканерами торсионных возмущений ворота «Ростока», сами знаете, не оборудованы. |
