|
И еще мне хотелось заняться хоть чем-нибудь — проклятая тоска так никуда и не делась, разгрызая душу пуще прежнего. Знать бы, отчего оно так со мной… ведь не скучаю я по Хип, не жалею, что разбежались, точно не жалею, но… здесь вот мы после посиделок в Баре прогуливались вечером по аллее из молодых, относительно недавно посаженных деревьев. А вон там, за гаражными сводчатыми ангарами — местная свалка в старом карьере, где я учил ее стрелять. И… а, ч-черт. Понимаю я четко, что все, ни мне, ни ей не нужна больше единая команда, не о чем даже разговаривать с Хип, но давит горло, и снова тянет выпить. Нет уж, шиш — проходили недавно, не помогает выпивка, только башка от нее болит. И спиваться мне совсем неохота, ну его. Пьяница в Зоне далеко не уйдет. И курить бросил, как назло, а заново начинать глупо будет. Ладно. Уйдем в работу, в ходки, нагружу себя как надо — вся эта дурь из головы и выйдет. Наверно, просто еще от приключений не очухался, вот и гнобит, давит душу непонятной тоской. Поговорить бы с кем, просто так, отвлечься, но… в принципе сейчас и поговорим. «Ботаники» народ словоохотливый в большинстве своем, внимательный, да и кино у меня для них интересное есть. Обсудим. Карточка доступа легко нырнула в приемник, выскочила обратно, и дверь НИИ гостеприимно раскрылась. — Куда? — сонно спросил охранник за столом у входа. — В биологический, с материалами. — Добро. Сейчас у них перерыв, обожди чуток здесь. И как только — так сразу. Внештатникам, извиняй, без сопровождения не положено. Ждать, впрочем, и в самом деле пришлось недолго. Минут через пять я уже демонстрировал ролик про полтергейста молодому ученому, после чего тот унесся, как ошпаренный. Затем засуетился весь корпус — профессора, старшие научные и даже лаборанты сбежались в конференц- зал, ПМК у меня буквально вырвали из рук, и с полсотни ученой братии пересматривали мое «кино» раз десять. Я отметил, что съемка и впрямь удалась — и электрическое «облако», и безногая, цилиндрическая туша уродца, и взгляд слепых, бельмастых глаз были замечательно хороши. Как и выстрел и съемки стремительного разложения убитого полтергейста, и сбор его слизистых останков в пузырек от лекарств. Один из ученых, по-моему, кто-то из команды Зотова, позвал меня в кабинет, где я и передал ему из рук в руки «биоматериал», а в зале, где на большом экране через проектор снова и снова питался полтергейст, разгорелся шум голосов и споры. — Спасибо вам, коллега. — Он пожал мне руку. — Огромное вам спасибо. — Коллега? — Я немного удивился. — Разве внештатник стал ученым? — Вы… да, я понимаю. — Ученый немного смутился. — И тем не менее вы для меня… для всех нас теперь коллега, уважаемый… — Лунь, — подсказал я. — Уважаемый Лунь. Вы такой же ученый, как и мы, причем не только по документам, как раньше. Профессор Зотов уже сообщил нам о вашем согласии работать с Институтом. Мы… мы очень признательны. — Давайте, для начала, познакомимся. — Мирошенко Дмитрий, биолог. — Ученый снова пожал мне руку, и я вдруг понял, отчего я принял его за сотрудника Зотова. Мирошенко… знакомые черты лица. — Случайно, не брат ли вы Аналитику? — Да-да, конечно. |
