Они, как сумасшедшие, целовались в машине, потеряв голову, бормоча какие-то признания…

— Стоп. Брр! — Денис отпрянул. — Едем ко мне. В доме никого нет.

— Мама с ума сойдет. Это невозможно.

— Я сбегаю к вам и скажу, что видел тебя в клубе, концерт закончился поздно и ты решила переночевать в Москве. Логично?

— Да… — Аня смотрела перед собой, будто приговоренная к казни. И не соображала ничего. Никаких доводов здравого смысла, никаких сомнений, колебаний «за» и «против». Вперед — в самое пламя, на счастье, на смерть… Как рвутся к свету безумные бабочки.

… - Господи, как же мне было хорошо… — Поднявшись с постели, Денис закурил у раскрытого окна. В рассветном тумане, где-то далеко, кричали петухи. — Хочешь есть?

— Нет. — Сев среди раскиданных простыней, Аня пыталась осмыслить случившееся, но в голове и теле обосновалась глухая, ватная пустота.

— А я жутко проголодался… Да ты что, Энн? — Он присел рядом и обнял её. — Не бойся, я предохранялся… Если честно, не думал, что я у тебя первый.

Она подняла на него глаза и почувствовала, как они наполняются горячими слезами. Он не понял, что она принесла ему себя в дар — первому, единственному. Все хорошо, очень хорошо, но не так…

— Ну не плачь, девочка… — Губы Дениса быстро осушали катящиеся по щекам слезы, опускались все ниже и ниже…

— Погоди… не надо больше сегодня, ладно?

— Не бойся, все нормально. Завтра мы начнем основательно осваивать «науку страсти нежной».

— «Которую воспел Назон, за что скитальцем кончил он свой век блестящий, безмятежный…» — механически продолжила Аня строки из «Евгения Онегина», думая совсем о другом.

— … «В Молдавии, в глуши степей, в дали Италии своей…» — завершил Денис, и с наслаждением потянулся. — В Италию хочется! Жить хочется, жрать хочется! Тебя любить хочется… Ух, — какой я жадный…

5

Весь день Аня светилась от своей тайны. Началась новая, загадочная, полная неизведанных блаженств жизнь. Денис был рядом — вон за теми соснами. Он думал о ней и ждал вечера. Скоро они останутся вдвоем в сумраке пустого дома. Все будет по-другому — свободней, раскованней, бесстрашней. Ведь теперь Аня знала — пришло её лето, свершилось предначертание судьбы…

Наступил вечер, сгустились сумерки, по телевизору кончилась программа «Время».

— Я пройдусь по улице, — не выдержала Аня, выскользнув за калитку. В окнах дома Южных было темно. Рамы закрыты и на гараже большой замок. Если он уехал, то почему не предупредил? Раз не предупредил, значит, скоро вернется.

Еще два дня прошли в полной неизвестности. Радужное настроение сменилось полной растерянностью. Ане хотелось то ли кричать, то ли плакать. Рассказать все матери, умчаться в Москву искать Дениса… Вероятно, случилось что-то страшное. Авария? Драка? А если… если все было лишь хитрой игрой опытного соблазнителя, ложью? За что…

Вечером во вторник прибыла Инга с дочерью — загорелая, похожая на икусительницу Кармен, с алым цветком-заколкой в скрученных на затылке волосах. Алина жалась к матери и выглядела совершенно невинно.

— Что тут новенького? Огурчики солите? — Она пристально взглянула на Аню.

— Какие огурчики? Цветут только. За три дня прямо сразу малосольные огурчики… — Возмутилась Муся. — Ничего у нас тут нового не случилось.