Это произошло и с ним. Он стал сильнее во всем, процессы, управляемые гормонами, невероятно ускорились.

Ройбен никогда не разбирался в точных науках, а сейчас он пытался понять нечто, что было сродни волшебству. Но нутром он чувствовал, что за этим кажущимся волшебством стоит чистейшая наука. Как он обрел эту способность изменяться? Через слюну существа, укусившего его, существа, которое могло передать ему и смертельную болезнь, бешенство. Но оно дало ему способность изменяться. Был ли этот зверь человеком-волком, таким, каким теперь стал Ройбен?

Услышал ли зверь крики Мерчент, точно так же, как Ройбен услышал крики жертвы насильника из того переулка? Учуял ли зверь зло, исходящее от братьев Мерчент?

Наверняка должен был. И только теперь Ройбен понял, почему зверь отпустил его. Зверь внезапно понял, что Ройбен не является частью злой силы, прервавшей жизнь Мерчент. Зверь чуял невиновность точно так же, как и зло.

Но собирался ли зверь делиться с ним своей силой?

Что-то, содержавшееся в слюне зверя, попало Ройбену в кровоток, точно так же, как попадает в него вирус бешенства. И нашло дорогу к цели. Возможно, к мозгу. Возможно, к загадочной шишковидной железе, гипофизу, небольшой штуковине размером с горошину, которая есть в мозгу у каждого. Которая контролирует — что? Гормоны?

Черт.

Он не знал в точности. Одни догадки. Если когда он и хотел, за всю свою жизнь, поговорить с Грейс о «науке», так это сейчас. Без шансов. Без шансов!

Грейс не должна об этом узнать! Никогда не должна узнать. И никто из таких, как она, не должен.

Она и так уже провела слишком много этих клятых анализов.

Об этом не должен зн