И услышали вердикт.

Либо жена, либо ребенок. И времени на решение – сутки, потом ни одного будет не спасти. Жмых заметался, понимая, что есть вещи, от которых не откупишься. Никакого золота не хватит, чтобы выкупить у Темного любимого человека, никакие бриллианты не отведут косу смерти.

Тут-то ему про меня и сказали. Мол, живет такая, там-то и тут-то, помогает, кому может. Попробовать-то всяко не отвалится? Когда тонешь, так и за гадюку схватишься, госпожа лекарка.

Я представила себя в роли гадюки, за хвост которой ухватился тонущий в болоте Жмых, и поняла, что дело идет к разрыву. Но долго предаваться кошмарным видениям мне не дали. Хорошая все-таки лошадь, быстро доскакали, и слуги помогли мне спешиться.

Потерев зад, я покрепче ухватила сумку, отмахнувшись от слуги, который предлагал понести ее, и вопросительно посмотрела вокруг.

Ну, куда идти?

Идти было недалеко. На второй этаж, где уже не кричала от боли, а только тихо постанывала при очередных спазмах хозяйка дома.

Молодая, наверное, симпатичная, со светлыми волосами… Больше сейчас ничего было не разглядеть. Лицо осунулось и посерело, щеки ввалились, глаза запали и покрылись красноватой сеточкой. Невидящий взгляд устремлен в потолок.

Ту грань, которая отделяет человека от животного, она уже перешла. Сейчас это было уже просто тело. Страдающее, мучающееся. И ребенку тоже было плохо. Но он еще был жив, это я точно знала.

Беру ее за тонкую кисть, вслушиваюсь в пульс, считаю токи крови…

Да, придворный маг прав. Очень скоро выбор станет безвозвратным. Либо мать – либо дитя. Но что же он ничего не сделал?!

– Деточка, помоги!

– Тетя Сельма?

– Да, деточка! Помоги, а? Я-то знаю, ты можешь…

Я оглядываюсь. До этой минуты я никого не замечала, кроме роженицы, а оказывается, в комнате еще полно народа.

Две пожилые женщины, по виду – повитухи, с сокрушенным видом стоящие у кровати, мужчина ученого вида, явно лекарь, тетя Сельма, две служанки из тех, что постарше и поопытнее… Нет, весь этот балаган мне не нужен.

– Помогите, госпожа!

Жмых тоже добрался до комнаты и теперь стоит, смотрит на меня умоляющими глазами.

Лекарь надменно кривит губы:

– Еще одна знахарка?! Да что они могут, эти неумехи?! Вы что, не понимаете, что надо…

Что ему надо – я не дослушиваю. Выпрямляюсь во весь невысокий рост. Даже голос начинает звучать, как у бабушки Тойри.

– Всем замолчать. Ты, – палец утыкается в служанку, – живо сюда таз с горячей водой, мне руки помыть надо. Вы двое – вон. – Повитухи покорно выходят за двери. Отлично понимают, что дело плохо пахнет, а случись что, кто крайним-то окажется? Лекарь с грамотой? Ой, вряд ли. Они и будут… Разное бывало. И били повитух, и из города выгоняли, и много чего еще…

Служанка уже умчалась. Я смотрю на лекаря.

– Что вы предлагаете? Звать мага? Когда?

– Утром он обещал прийти. А пока можно оставить женщину в покое…

– А ничего, что она мучается? – нежно уточняю я.

– До утра она доживет. Я ей дал…

Оттягиваю веко, смотрю белок глаза.

– Экстракт болотника?! Это же вредно для ребенка!

– Ребенка уже не спасти, – фыркает это… светило.

Мое терпение лопается.

– Вон отсюда!

– Что?! Да ты, женщина…

Я разворачиваюсь к купцу.

– Все вон. Сельма, останься, поможешь!

– Да какое право… – начинает было лекарь, но я перебиваю его:

– Право человека, который сейчас будет пытаться хоть что-то сделать, а не стоять в углу с умным видом.