Девушка рефлекторно подалась назад, но, оглянувшись, с ужасом увидела, что дверь подъезда свободно открылась, а тот самый черноволосый входит в неё и начинает подниматься по лестнице. Поджилки затряслись, про нож она и думать забыла, на глаза навернулись слёзы.

— Я кричать буду, — тонким голосом проблеяла она.

Оба стоявших сверху недоуменно переглянулись, потом снова повернулись к ней, а тот, что был с бородой, спросил:

— Зачем?

Глава вторая

Она опешила. Сообразив, что убивать её пока не собираются, начала приходить в себя. Истерика, впрочем, встала на боевой взвод, и теперь готова была сорваться от малейшего нажатия на спуск.

— Что вам надо? — спросила она, наконец, голос был почти нормальным.

— Да, собственно, ничего, — ответил чернявый, стоявший на три ступеньки ниже. — Только на пару вопросов ответь.

— Задавайте, — выдохнула она, стараясь стоять так, чтобы видеть сразу троих, отчего у неё заболела шея, и сильно косили глаза.

— Что случилось с Плешивым Джеком? — спросил бородатый атлет.

— Не знаю такого, — честно ответила она.

— Тогда вопрос второй, — он опустил взгляд ниже, — на пальце у тебя кольцо, и демон меня сожри, если это не кольцо Плешивого Джека. Откуда оно у тебя?

— А, так вы про того, что ночью… — догадалась она, — я просто не знала, что его Джеком зовут, теперь поняла. Вы — его друзья?

— Угу, — сказал снизу чернявый, — и нам чертовски интересно, что с ним случилось ночью? То есть, мы знаем, что он мёртв, иначе кольцо бы осталось на нём, только хотим подробностей.

— Я могу рассказать кое-что, — уклончиво сказала она.

— Предлагаю поговорить не здесь? — сказал вдруг бородатый.

— А… где? — удивилась Дарья.

— Там, за домом, есть кабачок, где разливают дрянное пиво в мягкие стаканы, — предложил чернявый. — Там присядем и спокойно поговорим. О покойном и о твоей дальнейшей судьбе.

Она некоторое время соображала, стоит ли соглашаться, но потом решила, что, раз они не убили её в подъезде, то уж точно не станут делать этого в кафешке, где много людей.

— Хорошо, пошли, — сказала она, разворачиваясь.

Все четверо спустились на первый этаж, вышли из подъезда и, обогнув дом, ввалились в летнее кафе, представлявшее собой одноэтажный домик из труб и полиэтилена с длинными дощатыми столами внутри. Бородатый направился к стойке, а остальные присели за дальний стол и некоторое время сидели молча. Только когда качок вернулся с четырьмя пол-литровыми пластиковыми стаканами пенного напитка, которые удерживал в своих огромных ладонях, они начали разговор:

— Предлагаю, для начала, представиться, — сказал качок, бывший, видимо, старшим у них. — Меня зовут Стефан, или Стефан-силач, я иногда подрабатываю в бродячем цирке.

— А они ещё есть? — с сомнением спросила Дарья.

— Не в этом мире, — загадочно ответил Стефан.

— Меня зовут Алекс, — представился чернявый, — я — выпускник академии, философ и богослов. Иногда читаю лекции в учебных заведениях, если пригласят.

— А я — Нэд, — представился молодой. — Никто и звать никак, нигде, кроме церковно-приходской школы не учился, и нигде не работал, поскольку в совсем молодом возрасте имел несчастье связаться с их компанией.