— Миледи! — Таньги почтительно приложился к руке…графини Д'Арманьяк.

— Я рада вашему приезду, мой друг! — негромко произнесла графиня Д'Арманьяк. — Ваше письмо непомерно обрадовало меня, ибо я надеялась услышать добрые вести. Однако, глядя на вас, мне начинает казаться, что я ошибалась.

Таньги действительно выглядел несколько мрачноватым. Отчего даже седина на висках казалась чёрного цвета. Он не сразу ответил графине. Видимо, ему самому не нравилось то, что приходилось ей говорить.

— Я должен сообщить очень неприятную новость, — негромко заговорил Таньги. При этом он бросил мимолётный взгляд на молодую девушку. — Его Величество король Франции заключил мир с герцогом Бургундским. Он извещает вас о том, что отныне любое действие, предпринятое против Бургундии, будет расценено как вызов самому королю. — Таньги замолчал. Но чуть позже, подняв открытый взгляд на графиню, так же негромко продолжил: — От себя лично хочу добавить несколько слов. Вам ли не знать, миледи, с каким уважением я отношусь к вам и вашей прекрасной дочери. Я не меньше вас желал воздать герцогу Бургундскому заслуженную кару. Однако сейчас такая затея стала не только невозможной, но и крайне опасной. Король никому не позволит разрушить этот союз. Я умоляю вас отказаться от мести. Вспомните, миледи, ведь это ваш родной брат.

— Отказаться? — взор графини Д'Арманьяк вспыхнул мрачным огнём. В голосе прозвучала отчётливая ненависть. — Я могла бы простить брата. Я могла бы простить убийцу моего супруга и…сына. Но как я могу простить чудовище…как? Филипп умер считая, что именно я его предала, — вскричала графиня, сверкая глазами. — Я двадцать пять лет живу с одной мыслью…воздать должное мерзкому существу, ввергшему нас всех в ад. Я жива лишь потому, что он ещё не умер.

— Миледи, король…

— Король? — перебивая Таньги, гневно вскричала графиня Д'Арманьяк. — Не говорите мне о короле. Это тот самый человек, ради которого мой супруг готов был пожертвовать всем. Включая и свою жизнь. И сейчас этот человек предал память лучшего из своих друзей, протянув руку убийце. Но я его супруга…не предам его память. Убийцы будут наказаны. Все до единого. Лишь тогда я смогу с лёгким сердцем предстать перед моим супругом.

Кивнув Таньги с непреклонным видом, графиня подняла полы платье и быстро направилась к двери.

— Матушка, — попыталась, было, остановить её Анна, но…графиня даже не обернулась на голос дочери. Она вышла, оставив их наедине. Оба одновременно посмотрели друг на друга. Лицо Таньги выражало озабоченность. Анна же выглядела виновато. Подстать лицу прозвучал и голос.

— Простите матушку…Таньги. Она не может забыть тот чёрный день, когда был убит отец. Мне кажется, она никогда не успокоится. Порой её вспышки гнева даже меня пугают. Она становится одержимой и строит всяческие планы мести.

— Вам этой боли не понять, Анна, — прошептал Таньги. — Даже сегодня, спустя двадцать пять лет, я помню тот чёрный день в мельчайших подробностях, ибо он стал худшим и в моей жизни. Ложь, предательство, лицемерие…смерть…в одночасье обрушились на нас, превратив все последующие дни в сплошной комок боли и страданий. Я любил вашего отца, Анна. Любил и восхищался. Я любил своих добрых друзей. Почти все они, за исключением Гийома, покоятся рядом с Филиппом. Я же остался один. Совсем один. Признаюсь вам, Анна….порой я даже завидую им и думаю о часе, когда, наконец, смогу предстать перед ними…обнять их.