Для мальчишки все было кончено, и Мол это видел. Глаза Эогана еще оставались открытыми, но уже начали стекленеть. Губы шевельнулись, как будто он до сих пор пытался что-то сказать, сделать какое-то последнее заявление или попросить о чем-то, когда заряды наконец сработали в его сердце.

— Очень жаль. — Радик покачал головой. — Не то чтобы он не заслуживал этого. Что папаша оказался никчемным куском мяса, что он. — Торговец снова поднял голову и взглянул на Мола. — Продолжим поединок?

Еще один, последний раз Мол взглянул на труп Эогана. В конце концов, он чувствовал себя обязанным юнцу; что касается сострадания и жалости — сейчас они были чужды ему так же, как всегда. Тем не менее Эоган пошел вместе с ним до конца, и кое-какие из обстоятельств его смерти нуждались в том, чтобы навести в них порядок.

Он поднес световое лезвие ближе к горлу Радика:

— Этот поединок окончен.

Радик ухмыльнулся:

— Еще нет.

Мол не видел, откуда в руке Радика возник бластер. Он был карманной модели, очень маленький, и оружейник, должно быть, прятал его в рукаве. Выстрел в упор прошил мышцы в плече забрака и отбросил того назад, из раны во все стороны брызнула кровь.

— Отдай мне меч! — велел Радик. — Немедленно.

Мол попытался сжать пальцы правой руки. Поскольку ткани и нервы в его плече были повреждены, он сомневался, сумеет ли провести атаку до того, как Радик выстрелит снова. На таком расстоянии все, что ему надо было сделать, — один выстрел.

— Как хочешь. — Оружейник прицелился ему в лицо. — Тогда я заберу его из твоих мертвых рук.

Мол видел, как его ладонь крепче сжала оружие, как побелела костяшка пальца, лежавшего под спусковой скобой, и внезапно уловил тихий возглас — это юнец вскочил и бросился на Радика. Эоган врезался в него под таким углом, что Радик не мог его видеть до момента удара, и действовал достаточно быстро, чтобы навалиться на синекожего гуманоида и обездвижить, а сам в это время схватил его ладонь, державшую бластер, и принялся выворачивать ее вместе с оружием.

— Нет! — прорычал Радик, пытаясь локтем оттолкнуть противника, не выпустив при этом оружия. — Нет! Нет!

Парень не стал тратить дыхание на ответ и не стал пытаться отнять бластер у Радика. Он сжал челюсти и плотно стиснул губы, налитые кровью глаза сосредоточились на непосредственно стоящей перед ним задаче. Эоган просто сжал ладонь, держащую бластер, и поворачивал оружие к его владельцу, пока Мол не услышал, что кости в запястьях Радика хрустнули, а ствол не уставился прямо тому в лицо...

...и произвел одну-единственную ослепительную вспышку.

Голова Радика дернулась вбок и исчезла в облаке крови и ошметках мозга, брызнувших на расположенную сзади стену. Его труп упал набок, превратившись в бесформенную кучу, мальчишка отполз от него, а затем встал, вытирая руки о штаны, и медленно, судорожно вздохнул.

— Теперь... — он повернулся к Молу, — я думаю, что мы квиты.

Мол бросил взгляд на его грудь, и Эоган пожал плечами:

— В первый раз, когда мы с отцом пытались бежать, дроид воткнул иглу мне в грудь. Должно быть, этого оказалось достаточно, чтобы деактивировать заряды.

— Ты знал? — поинтересовался забрак.

— Я хотел убедиться. — Эоган нагнулся и вынул бластер из мертвых скрюченных пальцев Радика. — Как твое плечо?

Мол ничего не сказал; мальчишка указал подбородком вперед и обернулся. В этот момент Мол понял, что кто-то стоит в дверях медотсека и наблюдает за ними. Он не знал о ее прибытии до этой самой секунды, но теперь осознал полностью.

— Комари Воса. — Имя слетело с его скривившихся губ словно проклятие. — Ты пришла.

72

ВЫДЕРЖАТЬ!

— Мол.