«Вентиляционная вытяжка на потолке. Ее выключатель наверху...»

Слишком поздно. Страбон ощутил, как сплющивается трахея, пытаясь прогнать через себя адскую смесь, что должна быть воздухом, но вместо этого жалит нежную внутреннюю поверхность горла, словно рой ос. Легкие в груди смялись, как пустые бурдюки, силы разом покинули тело, а пол бросился вверх и ударил его в лицо, словно огромный кулак. Глаза и ноздри горели, легкие протестующе подрагивали. Он не мог забраться наверх, чтобы включить вентиляцию, потому что не мог даже свободно сделать вдох.

Раздался долгий вязкий крик. Страбон приподнял голову и напряг слезящиеся глаза. Нейлхед и «Короли костей» сгибались пополам, хватаясь за грудь, судорожно дыша и кашляя, и валились на пол вперемешку с «Силой тяжести». Менее чем за тридцать секунд утечка криогенного вещества сделала то, чего не сумела бы никакая дипломатия: объединила обе банды в братство отчаянной борьбы за кислород. Страбон видел, как его подчиненные валяются рядом с «королями», бок о бок, униженные в свои последние мгновения, неотличимые от помещенных в морилку мух.

«Во имя лун Реннокка, мы все здесь умрем!» — в смятении подумал он. И тут включился всеподавляющий, первобытный механизм борьбы за выживание, более властный, чем все сознательное, заменяющий все прочие инстинкты.

«Наружу. Наружу. Немедленно наружу...»

Спотыкаясь, он двинулся к выходу сквозь ряды своих собственных головорезов. Страбон ощупью нашел направление — но лишь затем, чтобы убедиться, что люк заперт. Что-то ударило его по руке, словно таран, и он понял, что рядом кто-то есть — кто-то огромный и неистовый.

Это оказался Нейлхед. Бородач тоже стремился наружу: он все отчаяннее дергал рычаг ручного открывания двери, стучал по нему, пытаясь вырваться из западни, в которую превратилась прачечная. Его некогда внушительное лицо превратилось в заросшее волосами, залитое потом, скованное ужасом пятно.

Вдруг Страбон ощутил, как что-то сверху схватило его за руку.

Он поднял взгляд.

На них обоих сверху вниз взирал забрак по имени Джаганнат; его рот и нос закрывал аварийный респиратор. Страбон уставился на него, не уверенный до конца, является ли то, что он видит, реальностью, или это побочный эффект от вдыхания паров криогенных веществ. Он располагал не более чем мгновением, чтобы задуматься над подобной возможностью, потом забрак отодвинул его в сторону и шагнул в тесное помещение, к открытым емкостям с криогенными веществами, испускавшим все более густые облака бронзового цвета.

«Закрой клапан! — хотел было заорать Страбон, хотя в данный момент его голос представлял собой лишь бледное воспоминание. — Надо...»

Но Джаганнат уже занялся делом. Он подтянулся, ухватившись за вделанные в стену скобы, легко взобрался по ним на крышку бака и закрыл расположенные с двух сторон клапаны. Забрак еще что-то включил, и Страбон в изумлении наблюдал, как лопасти вентиляторов у него над головой приходят в движение, выгоняя прочь пары криогенных веществ и наполняя запертое помещение свежим кислородом.

Воздух вскоре очистился. Вентиляторы трудились. Страбон наблюдал, как они вращаются — круг за кругом — и как медленно, ужасающе медленно, горящие комки в его легких начинают рассасываться и исчезать.

Забрак отключил вентиляторы.

Воцарилась тишина.

— Слушайте меня.

Страбон протер глаза, закашлялся, сплюнул и наконец посмотрел вверх. Окружавшие его «короли» и «силы» глядели на забрака, разинув рты, с одинаковым выражением всепоглощающего, не до конца осознаваемого удивления.

— Какого хрена тебе надо? — сумел выговорить Нейлхед: он осип, превратившись лишь в слабое подобие прежнего себя.

Джаганнат никак на него не отреагировал.

— Произошла утечка охладителя, и это не случайность.