|
На звездолётах, пересекающих субпространство, находится, как правило, не один человек, а целый экипаж, иногда достигающий сотен или тысяч человек. При входе в субпространство мысли каждого из них имеют значение, и если каждый будет думать или вспоминать что-то своё, то это означает неминуемую катастрофу — звездолёт исчезнет в субпространстве, не добравшись до места назначения. Вот почему через субпространство корабль проводит только кто-то один из экипажа — тот, кто постоянно держит в голове необходимый визуальный образ. Остальные члены команды, сколько бы их ни было, обязаны "закрыть" свои мысли, то есть ни о чём не думать, что достигается посредством введения самих себя в транс при помощи аутотренинга, либо посредством гипнотического устройства, похожего на обруч, наушники или шлем, которое перед входом в субпространство надевают на голову. Гипношлем напрочь отключает все мысли. С субпространством общается только "ведущий", или "лоцман" — чаще всего это человек с натренированной памятью, лучше других представляющий себе то место, где звездолёт должен вынырнуть из субпространства. От ведущего требуются соответствующие навык и сноровка, поскольку неизвестно, чего ожидать от субпространства при каждом конкретном переходе через него. Начать хотя бы с того, что решительно нельзя заранее сказать, сколько времени займёт переход, а значит, неизвестно, сколько времени "ведущему" придётся держать в уме объект. Корабельные нейтронные часы, с невероятной точностью отсчитывающие реальное межгалактическое время, покажут, что звездолёт пробыл в субпространстве тысячные доли секунды, и будут совершенно правы. Все последующие измерения подтвердят это. Но для "ведущего" эти тысячные доли могут растянуться на минуты, а иногда даже на часы. Течение времени в субпространстве непостижимо и не поддаётся никакому рациональному объяснению, но в этом-то и состоит главная опасность для звездолётчиков, пересекающих его.
"Ведущему" без хорошо тренированной памяти очень трудно долго удерживать в своём сознании визуальный образ места назначения. Как мы уже говорили, мысль устаёт, норовит расплыться, скакнуть в сторону, сфантазировать, поблекнуть. Всё это чревато тем, что звездолёт со всеми людьми навсегда останется в субпространстве. Образ места назначения необходимо цепко держать в голове, думать о нём, страстно желать его — как тому человеку, на которого падала сорвавшаяся кабина. Удерживать картинку целый час и больше (как это вполне может случиться в субпространстве) способен только очень опытный звездолётчик. Не случайно при подготовке к сверхдальним полётам одним из самых важных учебных курсов является курс тренировки памяти, способности как можно дольше удерживать в голове конкретный образ. Всякий астронавт, хоть раз бравший на себя роль "ведущего", знает, что память надо постоянно держать в готовности, тренировать её каждый день. Астронавт, который не тренировал свою память хотя бы пару месяцев, уже не допускается к роли "ведущего" — считается, что память его ненадёжна, то есть недостаточно крепка и при переводе корабля через субпространство может спровоцировать "сдвиг объекта". Соответственно, с чрезвычайной осмотрительностью допускаются к роли "ведущего" слишком молодые или слишком пожилые звездолётчики, поскольку их мозг, даже после тренировок, хуже поддаётся самоконтролю и внутренней дисциплине. Броберодо же был не просто стар. По сути, он представлял собой очень древний мозг, закупоренный в автономную биокибернетическую камеру. Хотя он мыслил, мог видеть и общаться через сенсоры, трудно было поверить, что он отчётливо помнит события, происшедшие с ним тысячелетия назад. К тому же Броберодо уже много лет не участвовал в космических экспедициях, а значит, вряд ли всё это время тренировал свою память. Кто-то из офицеров пытался уверять, что у абалийцев память одна из самых крепких среди всех гуманоидных рас, населяющих Конфедерацию, но это было слабым утешением. |
