Что за напасть: сколько она тренируется, чтобы не робеть перед мачехой, а все равно: эта холеная змея постоянно вгоняет ее в краску. И чего отец в ней нашел?! Бедный папа!

– Правда, Денис, Маргарита и Михаил Вячеславович хотели поздороваться с тобой немедленно, сразу, как ты приедешь… – Тамара явно упивалась ее смущением.

Ритке и Денису, конечно, наплевать, что она вся пыльная, и короткие дорожные шорты они не осудят: пусть несолидно, зато загар шикарный, настоящий тропический. Но вот Михаил Вячеславович… господин Инков… доверенный коллега отца… Наташа его не любила даже больше, чем мачеху. И совсем не спешила с ним встречаться. Вот отдышится она, примет душ, переоденется, соберется с духом…

– Я спущусь к столу через полчаса, – холодно пообещала Наталья.

Оттерла Тамару от входной двери и на цыпочках, чтобы не привлечь к себе внимания, проскользнула к лестнице, ведущей в верхние комнаты.

Валерий Петрович Ходасевич готовил мусаху: баклажаны, тушенные с говядиной и болгарским перцем.

Блюдо требовало сноровки, терпения и таланта. Длинный список ингредиентов, с десяток кулинарных тонкостей и как минимум два часа времени. Но мусаха того стоила. Настоящее пиршество. Валерий Петрович с удовольствием вспомнил, как в прошлый раз на изысканный ужин пожаловала Татьяна, любимая падчерица. Как сначала отказывалась садиться за стол, отговаривалась какой-то новомодной диетой. Но едва сунула нос в кастрюлю, вдохнула непередаваемый аромат тушенного с баклажанами мяса, и про диету больше не вспоминала. Умяла полную тарелку и даже забыла, что в любой обстановке ест строго по этикету – вилка в левой руке, нож – в правой, – выгребала соус столовой ложкой и хлебушком подчищала…

Каждый раз, когда Ходасевич думал о падчерице, он поневоле улыбался. Не подарок, конечно, девица: суматошная, взбалмошная, своенравная… но только нет большей радости, чем кормить милую Танюшку мусахой. И слушать, как она болтает своим заливистым голоском разную милую ерунду. И отбиваться от ее бесконечных нападок: «Ты много куришь! Ты опять пополнел!»

«А какие еще радости у пенсионера? – вздохнул Ходасевич. – Только своих близких вкусненьким побаловать да пообщаться с ними…» И он начал аккуратно срезать головки у баклажанов.

Валерий Петрович, полковник КГБ-ФСБ, пенсионерствовал уже много лет. Хотя и называл он свою жизнь «стариковской», но отставка, если положить руку на сердце, его совсем не тяготила. Слишком много нервов было отдано службе. Слишком много сил. Как пишут в современных резюме, работал он «под постоянным давлением». На износ, без выходных и праздников. А больше всего выматывали вечные «американские горки». То счет идет на минуты – то мучаешься от томительной неопределенности. То должен выглядеть жестко – а через полчаса играть роль простака-увальня. Просчитывать десятки вариантов развития событий – и одновременно сосредотачиваться на текущей задаче…

Валерия Петровича до сих пор мучил кошмарный сон – без сюжета, на уровне ощущений: будто он стоит один, на безликой площади чужого города. И знает: где-то его ждут, но он не знает, где. Он обязан предпринять что-то срочное, от его решения зависит исход операции – а он никак не может вспомнить, что именно ему нужно сделать…

После таких снов Ходасевич просыпался в холодном поту и долго расхаживал по темной ночной квартире: пил корвалол, курил в окошко, ждал рассвета, смотрел, как просыпаются воробьи… И каждый раз заново осознавал, что он наконец свободен. И каждый раз радовался, а потом засыпал – бездумно, часов до одиннадцати, как позволено спать только пенсионерам…

Правда, свои навыки и умения полковник не забывал. Физическая форма, конечно, оставляла желать, и лишнего веса он набрал изрядно: падчерица утверждала, что килограммов на сто двадцать потянет.