Опасность миновала, Гуинедд был освобожден, долги уплачены, а братья воссоединились, даром что пока еще не помирились. Эта история могла бы окончиться гораздо более кровопролитно и разрушительно. Однако убитые все же были.

Завтра снимется с места и валлийский лагерь, и спрятавшиеся в лесах валлийские землепашцы вернутся на свои поля и снова невозмутимо займутся прерванной работой. Они будут пахать и ходить за скотом, как веками делали их предки, спокойно покидая на время свой дом, чтобы переждать нашествие чужеземных мародеров. Валлийцы, оставлявшие свои дома и уходившие в горы при приближении неприятеля, привыкли возвращаться и восстанавливать разрушенное.

Принц уведет свое войско в Карнарвон и там распустит тех, у кого дом в Арфоне и Англси, а затем вернется в Эбер. Ходили слухи, что он позволит Кадваладру вернуться вместе с ним, а те, кто знал их лучше, добавляли, что Кадваладру скоро вернут хотя бы часть земель. Потому что, несмотря ни на что, Овейн любил своего младшего брата.

— А Отир получил свое вознаграждение, — сказал Марк, размышляя над приобретениями и потерями.

— Оно было обещано.

— Я об этом не жалею. Могло кончиться гораздо хуже.

Да, могло бы, хотя двумя тысячами марок не вернуть жизни трех молодых людей Отира, которых везут теперь домой хоронить, а также соратников Гвиона, подобранных на берегу. А еще жизнь Блери ап Риса, трезво рассчитавшего, кому продать свою преданность, да и самого Гвиона с его несгибаемой разрушительной преданностью — неизвестно, что опаснее. И невозможно воскресить Анаравда, погибшего год назад на юге если не от руки Кадваладра, то по его наущению.

— Овейн послал гонца к канонику Мейриону в Эбер, — сказал Марк, — чтобы успокоить его относительно дочери. Пусть знает, что она в безопасности, со своим женихом. Принц послал к нему, как только Йеуан прошлой ночью привел ее в лагерь.

«Тон у Марка нарочито безразличный, — подумалось Кадфаэлю, — как будто он стоит в сторонке, воздерживаясь от суждений и беспристрастно созерцая две стороны сложной проблемы, которую не ему решать».

— А как она вела себя там эти несколько часов? — полюбопытствовал Кадфаэль. Конечно, Марк мог устраниться от участия в событиях, но не мог же он не наблюдать!

— Она очень послушна и спокойна. Йеуан ею доволен. И принц ею доволен, потому что именно такой должна быть невеста: покорной и исполненной сознания долга. Она была в ужасе, говорит Йеуан, когда он вырвал ее из лагеря датчан. Сейчас она больше не боится.

— Покорная и послушная? Что-то это не похоже на Хелед, — заметил брат Кадфаэль. — Разве хоть раз она была такой с тех пор, как мы вместе уехали из святого Асафа?

— С тех пор многое произошло, — ответил Марк, задумчиво улыбаясь. — Возможно, с нее довольно приключений, и она не сожалеет, что осядет и заключит брак с достойным человеком. Ты ее видел, у тебя что, были причины сомневаться, что она довольна жизнью?

И правда, Марк не замечал в поведении Хелед и следа недовольства. Она улыбаясь бралась за работу, которую для себя находила, ловко и с безмятежным видом общалась с Йеуаном, в то же время продолжая излучать сияние, которое не могло бы исходить от несчастливой женщины. Что бы у нее ни было на уме, это, несомненно, ее не тревожило. Хелед смотрела на путь, открывшийся перед ней, без всякой тени неудовольствия.

— Ты говорил с ней? — спросил Марк.

— Пока что не представился случай.

— Можешь попытаться теперь, если хочешь.