Он тяжело вздохнул, словно хотел с помощью этого вздоха хоть частично облегчить свои страдания.

— Я делаю все, что могу. Ежемесячно посылаю ей чек на сумму, достаточную для того, чтобы сестра чувствовала себя независимой. Она знает, что всегда может обратиться ко мне. Но мы не можем говорить друг с другом — слишком многое произошло.

Сколько боли, сколько воспоминаний, которые разрывают его душу и сердце! Ничего удивительного, что он никому не доверяет, и ничего удивительного в том, что он так одинок! Гейбриела подумала о собственной беззаботной жизни и по достоинству оценила, каким сильным человеком был Гари.

У нее ни на секунду не возникло чувства жалости ни к его отцу, ни к его отчиму, ни к его матери. Она не могла ни понять, ни простить того, что они сделали со своими детьми.

Гари не спросил, одобряет ли она его поступки.

Гордый. Самолюбивый. Сам себе судья. Но это ее мужчина. Если то, что он сделал, хоть как-то помогло справиться с той болью, которую испытал в детстве, то Гейби на его стороне.

— Извини, дорогой, — грустно сказала Гейби. — Спасибо, что рассказал мне, — добавила она, протягивая руку, чтобы коснуться его.

Он бросил на нее внимательный взгляд. Интуитивно Гейби почувствовала, что Гари никогда и никому раньше не раскрывал свою душу, и она стойко встретила его взгляд, страстно желая, чтобы он поверил в искренность ее слов. Это был важный момент в их отношениях. На доверие, которое он проявил к ней, она должна ответить только доверием.

Гари ладонью накрыл ее руку.

— Я хочу, чтобы воспоминания о нашей свадьбе были счастливыми.

— Они такими и будут, — уверила его Гейби.

— Именно поэтому никто из моей семьи не будет присутствовать на нашем торжестве.

Он одинокий человек. У него есть только она.

— Может быть, ты полетишь сегодня более поздним рейсом?

Ее сердце рвалось к нему.

— А почему? — Гари бросил на нее короткий взгляд. — Неужели мне нужно встретиться еще с каким-нибудь членом твоей семьи?

Она призывно улыбнулась.

— Нет, мне кажется, мы могли бы поехать к тебе и…

Оттенок нерешительности появился на его лице. Словно он не мог поверить в то, что она так просто может забыть только что сказанное им.

— Ведь ты хочешь побыть со мной, правда? — продолжила она.

— Да, очень.

— Мы будем счастливы вместе?

Теперь в его темных глазах появилась твердая уверенность.

Гейби расслабилась, окунаясь в теплую волну надежды на то, что Гари будет любить ее так, как она хочет. Во всяком случае, он уже начал делить с Гейби свою жизнь и все, что в ней есть и плохого и хорошего.

— Давай займемся любовью сегодня дважды.

На его лице появилась легкая улыбка.

— Но если ты думаешь, что не сможешь… — поддразнила она.

Глаза его заискрились. Он не сможет? Да он едва был способен дождаться момента, чтобы доказать, что сможет. Причем с большим удовольствием.

Много позже они лежали рядом, наслаждаясь полным умиротворением.

— Я хочу иметь семью, — твердо произнес Гари. — Мою собственную семью. Такую, какой должна быть настоящая семья. Я хочу дать моим детям хорошее воспитание, быть добрым отцом. Мне кажется, я смогу им стать. Ведь ты тоже хочешь семью, правда?

— Да, конечно, — счастливо пробормотала Гейби.

И это не было сиюминутным желанием. Всегда в глубине души она считала себя лишь маленькой частью своей большой будущей семьи.

Грудь Гари поднялась и опустилась при вздохе, в котором Гейби почувствовала удовлетворение.