— Я? Я всегда трезво смотрю на вещи. Вот именно потому я и прождал тебя здесь целый час.

— Но ты заставил меня ждать в течение трех недель. И не позаботился о том, чтобы позвонить.

Он упрямо сжал челюсти.

— Я не знал, как долго задержусь. И потом я не намерен потакать людям, которые ищут сложности там, где их нет и быть не может. — В его глазах блеснуло нетерпение. — Гейби, прими наконец решение. Ты хочешь, чтобы я был рядом с тобой или нет? Если не хочешь… — он кивнул в сторону выхода из аэровокзала, — то можешь уйти отсюда и из моей жизни.

Он отпустил ее талию. Теперь она была свободна. Гейби убрала руки с его груди. Гордость толкала ее к выходу и заставляла положить конец их отношениям. Но сила и страсть, исходившие от этого мужчины, поднимали в ней вихрь чувств и желаний, которые заставляли ее отказаться от свободы и забыть о собственной гордости. Гейби глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Ну что ж, я готова попытаться еще раз, в этот уик-энд, а потом приму решение. Я сделаю это в воскресенье вечером.

— Я тоже намереваюсь так поступить, — предупредил он.

— Что это значит?

Гари, не ответив, резко выдохнул. Казалось, в воздухе, который вышел из его груди, сконцентрировалась вся страсть, которую он последние несколько минут держал в себе. Что-то похожее на боль исказило его лицо, а затем оно приняло выражение, которое трудно было определить. Гари наклонился и поднял сверток, выпавший из рук. Он протянул его Гейби каким-то не совсем естественным жестом.

Слегка сконфузившись, женщина развернула бумагу и увидела букет фиалок. Она рассмеялась нервным смехом, видя, как мрачно и раздраженно Гари преподнес ей этот букетик.

— О господи, ты безнадежен, дорогой! — воскликнула Гейби. — Это тот сюрприз, который меня ожидал?

Он сумрачно взглянул на нее.

— Один из них. Я никогда не делал этого раньше.

— Да, это действительно так, — подтвердила она, удивленно глядя на возлюбленного и стараясь распознать владевшие им чувства. Он никогда не делал ей подарков такого рода. Да, конечно, Гари устраивал обеды, водил в ночные клубы, тратил огромные деньги на экстравагантные развлечения для них двоих. Но такой романтичный жест, как букетик цветов, никогда не имел места в их отношениях. Это был не его стиль.

Никогда раньше!

Тогда почему сейчас?

Цветы немного смягчили ее. Букет фиалок имел какой-то особый смысл. Как будто он все эти дни думал о ней как о женщине, ради которой может сделать исключение из своих правил.

— Спасибо, Гари, — мягко сказала Гейбриела.

Жесткие складки вокруг его рта разгладились, и его губы сложились в насмешливую улыбку.

— Каждый мужчина время от времени глупеет.

— В этом нет ничего глупого — дарить женщине цветы, — заметила она, понимая теперь, почему цветы были завернуты в бумагу. Ведь они, открытые постороннему взору в его руках, послужили бы символом слабости. А нежелание выглядеть слабым было, вероятно, для него намного сильнее, чем любая страсть.

— Не думай, что подобное войдет у меня в привычку, — проворчал он, поднимая свой багаж.

Гейби подумала, что придает слишком большое значение этим цветам. Но, идя за Гари к машине, она не могла не ощутить, что все больше и больше удовольствия получает от крошечного букетика, нежно сжимая его в руках и время от времени поднося к лицу, чтобы ощутить аромат фиалок. Пожалуй, если он хотел доставить ей удовольствие, то не мог найти ничего более подходящего.

Неужели он так хорошо ее знал? Проделывал ли он когда-нибудь такой фокус с другими женщинами?

Она бросила на идущего рядом с ней мужчину пристальный изучающий взгляд.